Название: Варианты на тему In His Care ( типа глава 10.3)
Автор: Manika~
Пейринг: АКаме
Рейтинг: даже, не знаю, NC-17, наверное
Жанр: ангст (если получилось), романтика.
Предупреждение: в начале есть насилие, может быть неприятным.
От себя: Прочитала запоем In His Care (автор идеи и мира оригинала: blue_orbs) в русском переводе по 10.2 главу. И так как время на себя есть только ночью, то понятно, что до рассвета не спала. А утром проснулась с четким желанием ангста. Вот такого, чтоб «все плохо, плохо, плохо, а потом захотелось повеситься», но так, чтоб никто не умирал. Начало обрисовалось – все плохо. Но на следующий день я проснулась с более нормальным настроением. Так что, только ангста не получилось. Наверно, я все-таки оптимистичный человек P.s. некоторые места самой странно читать.


читать дальше
Казуя с нетерпением поджидал любовника. Он выяснил за это время, что Джин любит, когда тот встречает его у дверей… камеры. Сегодня было 4 июля, и для Джина устроили маленькую вечеринку, так что то, что его все еще не было, хотя свет уже чуть притушили, совсем Казую не волновало. У них впереди целая ночь. И единственным подарком, что мог преподнести Каменаши здесь, было его тело. Покусывая губы, он лежал на койке и с улыбкой представлял, что будет делать.
Аканиши ступил в камеру за миг до того, как за его спиной захлопнулась дверь, чуть сипло обменялся с охранником привычным напутствием и медленно повернулся в сумрак камеры. Вскочивший при его появлении, Казуя с улыбкой кивнул ему.
- Привет, Джин. Поздравляю с днем рожденья.
Он уже говорил это утром. Собственно Аканиши сам потребовал от него этих слов, едва Каме открыл глаза. Но подарок надо было как-то озвучить, и Каменаши не нашел ничего лучше, как снова повторить поздравление.
Чего он не ожидал в ответ, так это злобно прищуренных глаз.
- Джин? – едко переспросил Аканиши, смиряя сокамерника презрительным взглядом. – Джин?! Какой к дьяволу я тебе Джин?! С каких пор ты стал моим другом или, не дай Бог, любовником и близким человеком?!
- Но, Джи… прости, - Казуя осекся под испепеляющим взглядом.
Он ничего не понимал. Джин уходил после обеда счастливый и довольный. Он снова поцеловал Казую, предупредив, что этой ночью Каме будет спать очень мало. Он говорил, что с радостью провел бы со своим Каме-тян весь день, но не вежливо отказывать семпаям, устроившим ему маленькую вечеринку. Правда, там еще будет Ямапи, но даже его присутствие не испортит Аканиши предвкушение того, что (Казуя ведь постарается?) ожидает его потом здесь.
Каменаши растерянно отступил.
- Что с тобой? Что случилось? – он испуганно и недоуменно смотрел на незнакомого ему Джина.
Никогда тот не был в такой странной и непонятной ярости ни на кого, а уж тем более на самого Каме. К тому же Каменаши уже давно никуда не встревает, все послушно делает, уже давно не было никаких конфликтов или разборок у АТТУН, к которым он имел бы хоть какое-то отношение.
- Со мной? – Аканиши продолжал пристально и брезгливо смотреть на парня и медленно наступать. – Со мной ничего не случилось. А вот ты, похоже, начал забываться.
- О чем ты? Забываться? Что я сделал не так?
- Кто тебе давал право считать, что ты незаменим? Какого хрена ты считаешь себя пупом земли, кем-то, кто хоть что-то для меня значит?
- Что? – прошептал Казуя, чувствуя, как задрожали губы.
- Скажешь, что это не так? Посмеешь соврать, что так не считаешь?
Не посмеет. Конечно, не посмеет. Он действительно привык быть рядом с Джином. Он действительно ловит каждое проявление чуть иного отношения Аканиши к себе и бережно собирает их всех, надеясь, что пусть немножко, пусть самую малость, но он значит для Джина чуть больше, чем все остальные его мальчики. Те, что были до него, те, которых Аканиши выставлял из камеры, едва появлялась новая жертва, пока не появился Каменаши, те, чьих имен он, наверно, уже и не помнит. Ведь они вместе уже почти год, а это слишком много, особенно для такого, как Аканиши. Конечно, он смел считать, что значит для Джина хоть что-то.
- То-то, - Аканиши пренебрежительно фыркнул на опустившего голову парня, схватив его за плечи, он тряхнул Каме, вынуждая смотреть на него. – Так вот, хочу прояснить снова то же самое, о чем знают все, но ты почему-то считаешь иначе. Ты для меня никто! Ты игрушка! Кукла! Моя собственность! А игрушка хлопает глазами, улыбается и МОЛЧА делает все, что решит хозяин! А раз ты игрушка я могу в любой момент избавиться от тебя. И мне не будет до тебя никакого дела. Мне удобно и забавно держать тебя при себе, но не считай это неизменным. Я трахаю тебя потому, что мне так удобно сейчас! Мне сейчас так хочется! И пока хочется, ты моя собственность! Понял ты это?!
Каменаши даже кивнуть не мог. Все его существо застыло, не в состоянии поверить в эти жестокие слова. Он испуганно с болью и все еще надеждой вглядывался в лицо Аканиши, пытаясь уловить хоть тень насмешки, хоть малейший намек, что это какая-то жестокая шутка, что вот сейчас Джин рассмеется, и скажет, что это был такой розыгрыш, а Каме-тян такой забавный, что поверил ему. Но в глазах Джина (может, во всем виновата луна?) Казуя видел только презрение и ненависть. Все, чему он верил, все, на что полагался, оказалось иллюзией, разбилось красивым стеклянным шаром. И его осколки сейчас больно полосуют сердце. Аканиши, действительно, наверно, не давал ему повода думать иначе, чем сказал сейчас. Каме просто придумал себе сказку, в которую поверил. Ведь так было легче принять то, что он… игрушка для сексуальных утех другого парня, которому до него, как до человека, нет никакого дела. Но к этому… как теперь привыкать к этому? Разве можно вот так просто, по заказу, по расставленным точкам в их отношениях, разлюбить? Как теперь он сможет смотреть на Джина, на его новенького мальчика? Но разве раньше, выставляя других, Аканиши устраивал такие скандалы? Ни разу. Он просто ставил в известность. Тогда что это? Поставить Казую на место? Чтоб понимал, кем он является для Аканиши? Чтоб надеяться не смел, на что-то иное, кроме…
- Раздевайся.
- Что? – едва выдохнул Каме.
- Я хочу получить свою собственность прямо сейчас. И не заставляй меня повторять дважды впредь. Никогда. Раздевайся.
Имя Аканиши умоляюще едва не сорвалось с губ Каме, но он только сцепил зубы. Еще порцию ненависти он не перенесет. Казуя дрожащими руками взялся за пуговицы, пытаясь их расстегнуть, но они не поддавались, будто чувствовали нежелание парня. Аканиши нетерпеливо сдернул его рубашку через голову и толкнул к койке. Каме шлепнулся на нее, невольно пытаясь отпрянуть, но Джин не дал ему этого сделать. Никогда раньше он не применял к Казуе силы, хотя тот и знал, что сопротивляться бессмысленно. Никогда, даже в самом начале, когда Каменаши активно пытался избежать подобной близости. Теперь же парень на себе, по вспыхивающим болевым точкам на теле, понял, что ничего не может сделать против него. Совсем ничего. Руки Джина сорвали с него штаны вместе с бельем, резко перевернули на живот, подминая под себя, а бедра нетерпеливо потерлись о задницу Каме, демонстрируя явную готовность.
- Подожди, - он попытался схватить Аканиши за руку, но тот грубо придавил его шею, втискивая лицо в подушку.
- Заткнись, - прошипел он Каме на ухо, нависая над телом и коленом раздвигая ноги. – Не будешь рыпаться, будет меньше проблем.
- Пожалуйста.
- Я, кажется, уже говорил, про молчаливую и послушную куклу? – злобно уточнил Аканиши, резким движением входя в неподготовленное тело.
Слезы брызнули из глаз, а крик заглушила та самая подушка, в которую его вжимала «заботливая» рука «хозяина». Аканиши чуть помедлил и, наращивая темп, продолжил движения, заботясь только о своем удовольствии. Крика не осталось. Каме не был уверен, что вообще дышал все это время. От нестерпимой боли рвало мозг, а потом он будто отключил это восприятие. Механические ритмичные толчки, онемевшая нижняя часть тела, не останавливаемые слезы, чудом проникающий в легкие воздух. Каменаши будто смотрел на все это со стороны. Неужели этому человеку, его сокамернику, он действительно на столько ненавистен, что не заслуживает ничего другого? Неужели вот его он когда-то любил, когда-то радовался тому, что однажды поселился с ним? Неужели когда-то их… соитие он смел мысленно называть «заниматься любовью»? Неужели, он, в самом деле, на столько глуп и наивен, что отдал этому человеку свои чувства, свое сердце? Неужели… неужели все это, что происходит сейчас, – на самом деле?!
Аканиши глубоко ткнулся в Каме в последний раз и сипло застонал в волосы, нависая на локтях. Пуговицы его рубашки царапнули спину, но Каме было уже все равно. Восстановив дыхание, Джин хмыкнул и поднялся с койки.
- Теперь ясно, кто твой хозяин? – почти снисходительно уточнил он, оправляя на себе одежду.
Каме умудрился кивнуть, не отнимая лица от подушки.
- И последнее.
Действительно, последнее? Действительно, этот кошмар на сегодня закончится? Что еще он сделал в их отношениях не правильно? А собственно, какие могут быть отношения между куклой и хозяином? В чем еще он не угодил Аканиши… нет, без «Джина»… в чем еще он не угодил Аканиши? Он просто примет эти слова к сведению. Уже столько всего, что приказом больше или меньше не играет роли, надо просто запомнить. Он бы поверил, что слова Аканиши выдумка. Но только не действия. Не… эти действия. Не сейчас.
- С завтрашнего дня ты всегда должен находиться при мне, понял? Всегда. С утра и до вечера, если и пока я не распоряжусь, чтоб ты был где-то в другом месте. Ясно?
Казуя снова кивнул. Но, толи Аканиши не разобрал кивка, толи хотел еще больше унизить парня, но, склонившись над ним, он схватил его волосы в кулак и приподнял над подушкой.
- Ясно? – процедил он.
- Да, - с трудом выдавил пересохшим горлом Казуя, сейчас не уверенный даже в том, что завтра вообще сможет подняться.
- Хороший мальчик, - уничтожительно скривился Аканиши, отпуская волосы и струшивая ладони. – А теперь я спать, и только посмей издать хоть звук.
Вот, что было с Кимерой, вот, что ждет его с НЬЮС. С одной ма-аленькой поправкой. Кимера любит другого человека, а Казуя не любит никого из НЬЮС. Так что… все будет иначе. Почему же, Джин, ты так долго ждал, чтоб указать мне правильное место в своей жизни, место игрушки? Почему, если давно видел, как я к тебе отношусь?
Стиснув зубы, Каменаши чуть пошевелился, определить, что в его теле взорвется болью. Все. Что ж, понятно. Перекатившись под стенку, он вытянул из-под себя одеяло, укутался в него и попытался устроиться до утра так, чтоб случайно, стоном не дай Бог не разбудить своего хозяина. А ведь он не таким видел этот вечер. Подарок… Аканиши, надеюсь, тебе понравился подарок.

* * * * *

Проснулся Казуя от легкого, почти нежного касания пальцев к лицу. Он не помнил, как заснул. Просто темнота камеры, пробравшаяся в его сердце, сменилась темнотой пропасти, куда он даже не летел, где находился. Пробуждения тоже не было. Он просто открыл глаза, будто совсем не спал. Может, все-таки спал? Может, все-таки, ему приснилось все, что случилось? Но даже на надежду не осталось сил.
Увидев открытые глаза, Аканиши улыбнулся, не прекращая ласку. Нежно, но совсем капельку напряженно. И эта самая капля окончательно придавила Казую в глубине и темноте пустоты и безразличия.
«Ты игрушка! Кукла! Моя собственность! А игрушка хлопает глазами, улыбается и МОЛЧА делает все, что решит хозяин!» Эти слова каленым железом выжглись в сознании Каменаши… на всегда, на всю жизнь. «Я трахаю тебя потому, что мне так удобно сейчас! Мне сейчас так хочется! И пока хочется, ты моя собственность! Понял ты это?!» Он понял. Теперь он понял это окончательно. Ведь всегда знал, но привык, что бывало иначе, понадеялся на другое, поверил этим ласкам, поцелуям… Кольцо… просто отметина на теле о его принадлежности могущественному хозяину.
Они почти полминуты молча смотрели друг на друга. Казуя терпеливо ждал распоряжения хозяина, Джин почему-то нервничал, ожидая обиды, упреков, каких-нибудь подобных эмоций. Аканиши их терпеть не мог, но сейчас признавал право Каме на их высказывание. Выждав достаточно, по его мнению, времени, Аканиши еще раз провел по скуле Казуи пальцами, убирая волосы.
- Ну, же, малыш, скажи «доброе утро, Джин», - предельно терпеливо предложил Аканиши.
- Доброе утро… Джин, - чуть запнувшись, послушно повторил Каме.
«Джин?! Какой к дьяволу я тебе Джин?! С каких пор ты стал моим другом или, не дай Бог, любовником и близким человеком?!» «Но, Джи… прости», под испепеляющим взглядом осекся вчера Казуя.
- Ну, вот и молодец, - Аканиши с облегчением выдохнул, особенно довольный, что вчерашняя его выходка, что бы там не случилось, обошлась без неприятных последствий.
Черт бы побрал этого Пи с его провокациями!
- Вставай, давай, завтрак уже, - Аканиши похлопал Каме по голове и с легким сердцем отправился к двери. – Жду тебя внизу, Каме-тян, - обернулся он на выходе. - Поспеши.
Он скрылся за занавеской, и Казуя закрыл глаза. «Ты игрушка! Кукла! Моя собственность! А игрушка хлопает глазами, улыбается и МОЛЧА делает все, что решит хозяин!» Так же резко Каме снова открыл глаза, бережно и аккуратно поднялся и пошел за ширму. «Жду тебя внизу. Поспеши». Через пять минут он уже спускался в столовую.
Кивая на приветствия и растягивая губы в искусственной улыбке, Казуя взял поднос с завтраком и прямиком отправился к столику своего сокамерника, как было приказано вчера.
Аканиши чуть удивился, но с улыбкой подвинулся, освобождая место рядом. Казуя поздоровался, кивнув всем за столом, и сел.
Коки с Мару снова упражнялись в острословии, пытаясь выяснить у Джина подробности вчерашней вечеринки и строя предположении по поводу подарка Каме-тян. Аканиши отшучивался. Джунно, как обычно, мало участвовал в беседе. А Тацуя с подозрением поглядывал на молча сидящего Казую.
- Каме-тян, все в порядке? – мало заботясь о теме общей беседы в данный момент, произнес Уэда.
Все посмотрели на Каменаши. А он ждал распоряжения «хозяина».
- Ну, же, детка, ответь Тат-чану, что все в порядке, - подпихнул его локтем Аканиши.
- Все в порядке, Тат-чан, - послушно повторил Каме, глядя куда-то сквозь Уэду.
Воцарилась тишина. И, кажется, не только за этим столиком, но и во всей столовой.
- Повтори, - прошипел Аканиши, медленно поворачиваясь к Каме.
«Никому никакого дела. Я оскорбил Тацую ни за что. Игрушка не имеет права быть непочтительной» - тягуче подумалось Каменаши. Его глаза сфокусировались на лице Уэды.
- Прости, Тацуя-сан, все в порядке.
«К черту «в порядке»!» - впервые за долгое время захотелось вспылить Уэде, но он сдержался, ведь пока было совершенно не ясно, что со всем этим делать.
- О! А наш Каме-тян, оказывается, умеет шутить! – воодушевленно поглядывая на Казую с Джином, добавил Коки, пытаясь сгладить ситуацию.
У этих двоих явно что—то случилось этой ночью. Во-первых, Каме пришел сразу к ним, а не после напоминания Джина. Во-вторых, постоянно ест, но не похоже, что голоден. В-третьих, ведет себя странно, будто и не человек вовсе, а робот.
- Эй, Каме-тян, и понравился Джину твой подарок?
- Думаю, понравился.
От сопроводившей ответ улыбки стало зябко. Уэда никогда не видел у Каменаши такой улыбки. Даже по-первой, вспышки ненависти и злости вызывали только насмешку. Сейчас же ему стало совсем неуютно.
- Эй, хватит смущать моего Каме-тян. – Джин взял левую руку Казуи, переплетая пальцы и любуясь своим подарком. – Все было просто чудесно.
Каменаши медленно посмотрел на того, кому принадлежал в данное время и в данном месте, с удивлением вдруг осознавая, что мало какие действия Джина можно было бы отнести на его личный счет, на то, что он придумал себе сам. Сам. Всего лишь его воображение. Аканиши всегда забавлялся. Он делает что-то исключительно, чтоб самому было удобно. А если становится удобно кому-то еще, то это его собственное везение. И то, что Джин еще не устал от его, Казуи, тела, действительно, мало чем связано с самим Каме. «Мне так удобно» Именно! Позлить Пи, повеселиться с друзьями, внести интерес в привычное течение дел до появления здесь Каме почти год назад. Какой же он наивный дурак! Захотел чего-то кроме установленной договоренности: защита в обмен на тело…. Чувства…. Кому и когда были нужны его чувства, неважно, здесь или там?!... Игрушка… «Игрушка молча делает, что прикажет хозяин». Хорошо, Аканиши, мы будем просто соблюдать договоренность.
Каме радовался, что переплетенные пальцы не вызывают трепета, как всегда, не опутывают воспоминаниями о ночах. Аканиши последнее время нравилось так делать, но впервые он сделал это на людях, при своих друзьях. И еще вчера Каме был бы безумно счастлив и смущен, но сегодня это его не волновало – всего лишь очередной жест собственности на игрушку. Сейчас Казуе было на столько почти все равно, что он, наверно, даже не заметил бы, будь с ним не Аканиши, а кто-то другой. Его не волновали эфемерные наказания, последующие за его неподчинением и дерзостью. После вчерашних расставленных приоритетов, ему не хотелось ни дерзить, ни противиться. Ведь это были бы человеческие чувства, а он здесь… кукла.
- Ладно, парни, пойдем? – Аканиши поднялся вместе с остальными. Каме остался на месте. – Ты куда потом? В камеру?
Джин задержался рядом, зарываясь рукой в отросшие пушистые волосы. Ему нравилось, что они так быстро отрастают у Каме. Тот кивнул, снова покорно соглашаясь и снова никак не реагируя на ласку.
- Джин, - Тацуя потянул Аканиши за футболку, чуть в сторону от остальных. – Что вчера было?
- Я же говорю, - начал было небрежно лидер, но наткнулся на внезапно мрачный взгляд. – Тат-чан, все в порядке, правда. Так легкое непонимание вчера. Каме-тян дуется. Разве не мило?
Аканиши с улыбкой обернулся к уносящему поднос сокамернику. Уэда вздохнул.
- Ты, Джин, непробиваемый. Ну, будем надеяться, что ты прав. В чем я лично сомневаюсь, - задумчиво добавил он уже в спину лидеру.
Шансы столкнуться с НЬЮС на лестнице именно сегодня и сейчас были минимальные. Аканиши заподозрил, что Ямапи его специально дожидался.
- О, Джин, ну и как настроение? Голова не болит после вчерашнего? Как, и Каме-тян уже встал? – Пи бросил взгляд в столовую и снова ехидно ухмыльнулся. – А я уж думал, что ты в таком состоянии ему всю ночь спать давать не будешь.
- Завидуешь, Пи? Тебя, небось, не ждала согретая постелька? – прищурился Аканиши.
- Да, уж, Аканиши. Предпочитаю разнообразить свою личную жизнь. А твоя домохозяюшка, похоже, ловко умеет выводить из похмельного состояния. Ты уходил невменяемый, а сейчас, как погляжу, бодр и свеж. Поделишься Каме-тян?
- Ямапи, не заводи старую пластинку, - поморщился Джин. – Он не отдается.
Считая на этом разговор оконченным, Аканиши пошел мимо. Так же провожая друг друга пристальными взглядами, остальные участники враждующих банд разошлись. Каме предусмотрительно ожидал чуть в стороне. «Согретая постелька. Он не отдается». Ну, да, Аканиши, тебе же удобно.
Завернув в западное крыло, ТТУН остановились. Джин снова почувствовал вину под их взглядами.
- Что значит «похмелье» и «невменяемый»? – потребовал ответа Уэда.
- Ну, подумаешь, выпили, - Аканиши виновато взъерошил волосы.
Таким он позволял себе быть только перед ними. Тем более, что неприятные инциденты случались.
- Сколько? – не унимался Тацуя.
- Бутылку, - глядя в сторону, соврал Джин.
- Вас было четверо, да? И только бутылку?
- Ну, две! Две бутылки коньяка! И что?! – возмутился Аканиши.
Уэда вскинулся на тихий шум шагов. АТТУН проводили взглядами молча прошедшего мимо них к камере Казую.
- Ты…, - Тацуя попытался подобрать слова.
- Ты что с Каме-тян сделал? – не стал дипломатничать Коки.
- Да что я с ним мог сделать?
- Он действительно не побит и не хромает, но все-таки… что-то не так.
- И ест много, - вдруг произнес Джунно. – Ну, он никогда так много не ел.
- Сами же видите: не побит, не хромает, нормально ест. Он мне улыбается и со мной разговаривает. Так что все нормально!
- Ты хоть что-то помнишь? – сжалился Уэда.
- Помню, как Пи звал Каме-тян моим возлюбленным, - в сторону ответил Джин.
В подобном он тоже мог признаться только своей четверке.
- Чего?! – вытаращились они.
- «Кохай» на одном из славянских языков значит «возлюбленный» или как-то так. Его Тегоши забавляется, пытаясь учить тот язык.
- И ты не набил Пи морду? – почти с удивлением покачал головой Мару.
- Ага, Такки и Тсубаса дали бы, - проворчал Аканиши, - но я хотел.
- Ладно, а потом?
- А потом я лежал на своей койке и смотрел в потолок посреди ночи.
- Один? – осторожно уточнил Коки.
- Да, но секс у нас был.
- Я слышал разговоры. Вы о чем-то довольно долго и бурно говорили. Ты помнишь, о чем?
Аканиши покачал головой и хмыкнул.
- Да, ладно вам, парни. Ничего же страшного не случилось. Ничьего трупа на утро не убирали. Все нормально. С чего вы вообще завелись?
- Какого хрена ты вообще пил?! – вспылил Коки.
- День рожденье, все-таки, - небрежно пожал плечами Джин.
- Счастье, что оно у тебя один раз в году, - проворчал тот.
- Ты помнишь, почему проснулся? Ты сказал, что посреди ночи проснулся, - снова спросил Уэда.
- Не знаю. Что-то разбудило, но я так и не понял что. Все, ладно. Это было вчера, и сегодня мы продолжаем жить. Все было нормально. Каме-тян бы мне сказал.

* * * * *

«Игрушка! Ты моя собственность!» Вот что было нужно с самого начала – не испытывать никаких эмоций. Ведь говорили же ему – «игрушка Аканиши», почему он не мог принять в сознание это определение сразу же? «Я принадлежу Аканиши Джину». Сколько раз он сам говорил эти слова?! Просто он пытался оставаться при этом человеком, а оказывается, не нужно было.
- Я принадлежу Аканиши Джину, - прошептал Казуя, стискивая голову руками. – Я игрушка и собственность Аканиши Джина. Игрушка и собственность. Даже не домашнее животное, к нему привыкают и испытывают привязанность. Игрушку можно выбросить в любой момент и даже не вспомнить о ней никогда больше. А я игрушка.
Вторым мастерством, которым обладал Казуя после хакерства, было глубокое самокопание. И так как популярным парнем (до тюрьмы), общительным и открытым другом (м-м, вообще другом кому-либо) он не был, подобные самокопания до добра не доводили. С другой стороны, похоже, везение в жизни Каменаши все-таки присутствовало. Ведь при таких заморочках он любил жизнь (на сколько возможно) и суицидальными настроениями не страдал.
Не так, чтоб он себя жалел, на оборот, скорее упрекал в излишней наивности. Но теперь все изменилось. Вчера все стало на свои места, больше не осталось ни надежды, ни иллюзий.
Очнувшись от мыслей, Казуя посмотрел в решетчатое окно на синее небо с белыми облаками. Он попытался улыбнуться и привычно наполниться теплом и радостью, но стало только горше. Плевать! Тот мир не для него. Еще год в то небо будет невозможно окунуться. Еще год… нет, неизвестно сколько он будет игрушкой Аканиши Джина, пока тому не надоест.
А когда надоест? Ямашита продолжает при каждом удобном случае напоминать Аканиши, что будет первым, кто заберет Каме-тян. Похоже, отчасти именно поэтому Аканиши все еще его не отпускает. Ну, вот на первое время покровители у него уже имеются, - с горечью хмыкнул Каме. А дальше? Да какая разница? Если здесь живым и относительно здоровым он может оставаться только в обмен на свое тело, тогда он сделает это достаточно дорогостоящим и желаемым объектом торговли.
На губах Каменаши заиграла пугающая своей непредсказуемостью ухмылка. Проверяющий по очереди с ТТУН все ли в порядке с парнем, Уэда снова вздрогнул. Он поманил рукой поглядывающего на него из их камеры Коки и прошептал, когда тот приблизился:
- Даже предполагать боюсь, что вчера сделал Джин. Мальчишка явно не в себе.
- Послушай, но ведь новенькие, вроде, не должны в скором времени появляться, да?
- Они оба с кольцами. Джин не собирается его отпускать.
- Тогда что за мысли могут бродить в этой хорошенькой головке, чтоб так улыбаться? Он ведь, - Коки нахмурился и повернулся к Уэде, - не собирается предать Джина? Обычно, предают близкие.
- Мы Джину близкие.
- Мы Джину семья, - отмахнулся Коки. – Вот он близкий.
- Знал бы, что он собирался напиться, лучше б я остался в его камере, – проворчал Уэда.
- Да Джин когда пьяный, совсем с катушек слетает. Он Пи может трахнуть и не заметить.
- Ох, Коки, - подкатил глаза Тацуя. – Только не надо мне мораль читать, нэ? Мы все прекрасно знаем, что я единственный могу утихомирить его, не прибегая к радикальным мерам. Жаль, что мальчишка пострадал. Только бы глупостей из-за своей злости не наделал.
Каменаши обернулся от окна и удивленно посмотрел на стоящих и явно наблюдающих за ним Танакой и Уэдой.
- Э? Тацуя-сан? Коки-сан? А Аканиши нет, - он покачал головой.
- Да мы знаем. Мы… это… хочешь прогуляться? На площадке сейчас тень, а здесь душно, - Коки шагнул к двери.
- Но Аканиши сказал быть здесь, - небрежно пожал плечами Каме.
Коки с Тацуей быстро переглянулись. Они точно знали, Джин до вечера в западном крыле не появится.
- Ну-у, я скажу, что увел тебя силой, - продолжал настаивать Танака.
- Спасибо, Коки-сан. Но я лучше останусь. Предпочитаю быть… послушной игрушкой Аканиши.
- Ладно, Коки, - Уэда махнул головой. – Пойдем, не будем настаивать.
Он потащил Танаку за край футболки по коридору, подальше от последней камеры.
- Ты слышал? Вот Джин вляпался! Мальчишку жаль. Он ведь действительно испытывал что-то к Джину.
- Ты слишком романтичен, Тацуя. И просто привык к Каме-тян. Кто из его бывших мальчиков не испытывал того же?
- Дурак ты, Коки, - поморщился Уэда. – Зато толстокожий. Пока тебе в лоб не скажешь, ничего не понимаешь!
- Э! Давай без личностей! Да я, может быть…
- Еще больший придурок, чем Джин? – язвительно прищурился Тацуя.
- А ну, объясни! – подступил Коки с кулаками.
- Мару уже три года пытается… намекнуть. Все знают, один ты не в теме.
- Да ладно, - опешил Танака.
Уэда подкатил глаза, поворачиваясь к нему спиной.
- Нет, ты что, серьезно?!
Тацуя даже пальцем в ответ не шелохнул, продолжая уходить.
Коки влетел в камеру Мару и Джунно, полубезумным взглядом пугая обоих.
- Коки, ты чего? Что-то с мальчишкой?
- Нет. Джунно… твоя очередь дежурить.
Вопреки обращению, Коки не сводил взгляда с Накамару.
- А-а. Ага. Ты, правда, в порядке? – уточнил парень на выходе.
- Вали уже отсюда, - огрызнулся Коки.
- Спросить нельзя, что ли? – явно обиженно проворчал Джунно, уходя. – Только и слышишь «вали», «заткнись», а я, может, действительно за вас беспокоюсь. Теперь еще за Каме. С ума все посходили.
Юичи настороженно наблюдал за Коки. В чушь, что теперь очередь дежурить Джунно мог поверить только тот, Танака просто выставил его за пределы камеры. И странное выражение его лица сейчас пугало Накамару, становилось как-то… неуютно.
- Ладно, Джунно ушел, - рискнул разбавить затянувшуюся тишину Мару. – Рассказывай, что случилось.
- А сам… не хочешь рассказать? – многозначительно прищурился Танака.
- Я? – побелел Юичи. – О чем?
- О том, что знают все, кроме меня.
- Не понимаю, - сглотнул Мару.
Коки растерянно задумался. Обычно за Уэдой шуток на подобные темы не наблюдалось, но кто его знает. Ему последнее время и шутки Джунно кажутся смешными.
- Правда, не понимаешь? – Коки почесал затылок. – И ничего не скрываешь? – уже не так нахраписто уточнил он.
- О чем хоть речь?
- Ну, Уэда сказал, ты, типа,… ну, нравлюсь я тебе. Наверно, переобщался с Джунно и теперь пытается так дико шутить. Не бери в голову, - Коки помахал рукой перед своим лицом и посмотрел на бледного и молчащего Юичи. – Эй, говорю же, дурацкая Уэдина шутка, а я завелся чего-то.
- И тебе она была неприятна? – хмуро спросил Накамару.
- Н-нет, в общем-то, - нерешительно заикаясь, отозвался Коки. – Неожиданно просто. Ты мой лучший друг, мы почти братья, понятно, я растерялся.
- Ну,… - парень набрал побольше воздуха в легкие, надеясь, что с ним придет решимость. – Тогда теряйся еще больше. Это правда.
- Э?! Какого…, - Коки отшатнулся, задыхаясь, и Мару зажмурился, втягивая голову в плечи, будто ожидал удара. – Какого молчал?!
Накамару от неожиданности уставился на него, все так же горбясь.
- Молчал? – глупо повторил он.
- Какого, блин…!
Коки подскочил к нему, вцепился в плечи и прижался к губам окончательно ошалевшего парня, а потом стиснул в объятьях так крепко, что Мару только морщился от легкого хруста.
- Придурок, - миролюбиво сообщил Танака стенке. – Я перебираюсь к тебе.
- Но ты же…
- А вот хрен я хочу, чтоб с тобой жил Джунно.
- Ладно, - поспешно согласился Юичи.

* * * * *

У Каменаши был целый вечер, чтоб окончательно решиться и настроиться на свою последующую жизнь. Он сделает так, чтоб Аканиши хотел его и дальше. Просто это будет независимо от его собственных эмоций. А потом он уйдет в другую жизнь и забудет об Аканиши, как о кошмарном сне.
Джин зашел в камеру, закрыл дверь, привычно попрощался с охранником. Его все еще беспокоило то, что он ничего не помнил о прошлой ночи. И, пожалуй, гораздо больше его беспокоили опасения ТТУН. Уэда не часто высказывал свою настороженность, а когда вдруг говорил, можно было с уверенностью утверждать – что-то случится. Если Тацуя волновался, Джин отменял все планы, договоренности и дела независимо от того, какими барышами или легкими путями они светили – свобода и жизнь важнее.
Казуя стоял у дальней стенки, и Аканиши с неприятным чувством вспомнились попытки Каме еще в самом начале их совместной жизни избежать близости с ним. Однако в этот раз, на лице у Казуи не было страха или упрямства. Он пристально смотрел на Аканиши непонятным внимательным взглядом.
- Каме-тян? – Аканиши склонил голову.
«Игрушка улыбается…». Казуя растянул губы в искусственной улыбке. Медленно и плавно он направился к Джину, все так же не отрывая взгляд и мучительно медленно расстегивая рубашку. Аканиши опешил. Он не ожидал подобного сюрприза. Безусловно, приятного, но все-таки… Глаза Аканиши метались от лица Каме на приоткрывающуюся грудь, плавный перекат пальцев на пуговицах и обратно. Во рту все пересохло от возбуждения, и Аканиши сглотнул и облизнул губы. Каме провел пальцами по своей груди на плечи, приоткрывая расстегнутую рубашку, растягивая. Та скользнула с рук, и он оставил ее там, где она упала, не оглядываясь. Аканиши не стал задумываться, специально Каме так все рассчитал или нет, но следующим шагом он оказался совсем перед ним.
Так же плавно, руки Казуи потянулись к груди Джина. Медленно коснулись его плечей, провели по рубашке, чуть вдавливаясь, оставляя полосы разгоряченных нервов. Аканиши тяжело дышал, позволяя Казуе делать то, что тот задумал. Все, о чем он мог думать сейчас, это «до какой же степени Каме его возбуждает». Одежда мешала до боли, но у него еще оставалась выдержка участвовать в сюрпризе Каме. Однако тот, кажется, и не собирался снимать ее с Аканиши. Казуя провел пальцем по шее Джина вниз, сколько хватало места в разрезе рубашки, потом распластанной ладонью, ныряя между пуговицами, опустил руку вниз. Вторая рука скользила рядом по груди. Добравшись до брюк, Каме легко запустил пальцы внутрь, захватывая член Джина и чуть сжимая. Аканиши рывком втянул воздух.
- Иди сюда, - резко велел Джин, обхватывая Каме за талию, сжимая, преодолевая расстояние до кровати и падая туда вместе с ним. – Что ты задумал? – Аканиши навис над ним.
- Тебе нравится?
- Слишком сильно.
- Ну, тогда просто получай удовольствие от своей собственности, - одними губами улыбнулся Казуя, поглаживая снова его член, так и не выпущенный из руки.
- Каме-тян? – пытался отвлечься от ласкающих рук Аканиши на странные слова.
Но напор усилился. Каменаши не хотел разговоров. Не хотел ничего, только быстрее закончить все это. Он выгнулся под Джином, недвусмысленно показывая, чего он ждет. Второй рукой, Казуя потянул штаны Джина с бельем вниз. Тот ненадолго отпустил Каме, тремя рывками снимая с себя одежду и стаскивая штаны с Каме. Пользуясь этим, Казуя перевернулся на живот. Джин склонился над ним, зарываясь рукой в волосы. Он хотел коснуться губами его виска, но Каме нетерпеливо уткнулся лицом в подушку.
- Просто делай, что хочешь, Аканиши, - чуть слышно прошептал он.
- Я хочу, чтоб и ты этого хотел, - сопротивлялся дикому возбуждению Джин, почти на пределе выдержки.
Все его чувства были сосредоточены в паху, куда, изгибаясь всем телом, прижимались бедра Казуи.
- Я хочу, - глухо соврал в подушку Каменаши.
Аканиши обхватил плечи Каме, собираясь вернуть его на спину, но тот нетерпеливо еще несколько раз дернул бедрами, прижимаясь к возбужденному члену, и Аканиши окончательно сдался. Его руки вцепились в бедра любовника, резко прорываясь внутрь. Казуя глухо зашипел, стискивая углы подушки, на глазах выступили слезы. Но за собственным сильным стуком сердца и сиплым тяжелым дыханием, Джин ничего не слышал.
- Ты… как? – простонал Аканиши, опускаясь к уху Каме.
- Давай же.
Преодолевая рвущую боль в тазу и пояснице, Казуя снова задвигался под ним. Джин застонал, выгибаясь. Несколько глубоких выпадов, и Аканиши выдохнул имя Казуи, без сил нависая над ним. Чуть придя в себя, он потянулся к уху Каме.
- Прости, что так быстро. Это было потрясающе. Я помогу тебе.
Рука Джина скользнула по бедру Каме, собираясь забраться под него, но Каменаши качнул головой.
- Не надо. Я успел, - вновь соврал он.
Все еще тяжело дыша, Аканиши устроился рядом, крепко прижимая Казую к себе и с трудом натягивая на них одеяло.
- Это был лучший раз в моей жизни, - выдохнул Джин, счастливый и умиротворенный.
- Я рад, - сипло от слез ответил Казуя, но Джин не заметил разницы.
Очень скоро дыхание Аканиши выровнялось, и он заснул.
Каме аккуратно, морщась от боли, выбрался из-под его руки. Боль была его наказанием самому себе за все те иллюзии, которыми он грезил. И он не собирался дальше делить с Джином постель после секса. «Ты мне что, любовник?! Или, не дай Бог, близкий человек?!»
- Я тебе никто, Аканиши, - прошептал Казуя, поворачиваясь к спящему парню. – Я твоя собственность, твоя игрушка. Пока я тебе интересен, ты меня не отпустишь, продолжая развлекаться. Если бы я смог, как прежде, не сталкиваться с тобой и днем, проводить его вдали от тебя. Но, похоже, вместо плюшевой диванной игрушки, я стал для тебя чем-то вроде брелка для ключей - всегда с собой.
Каменаши поднял вещи, аккуратно повесил Джиновы, а в свои оделся.
- Вот интересно, ты тоже так убирал мои вещи тогда? С какими чувствами? Зачем?
Он забрался на второй этаж, укутался по самый подбородок, сворачиваясь калачиком, и закрыл глаза. Плохо, что завтра он, скорее всего, снова будет хромать. Но если не напрягаться и действовать медленно, то Аканиши скорее всего опять ничего не заметит.
Джин проснулся через несколько часов, с удивлением не обнаруживая рядом с собой Каме. Приподнявшись на локте, он прислушался, где тот может быть. Его все еще терзала смутная тревога: он совершенно не помнил, что было прошлой ночью, и не давало покоя странное поведение Казуи этой.
За ширмой его не было. Джин сел и задержал дыхание, пытаясь уловить хоть малейший звук. Тихий стон со второй кровати заставил его улыбнуться и подняться.
- Казу-тян, - прошептал он, ласково проводя рукой по щеке парня. – Какой же ты забавный.
Он быстро забрался на второй этаж и вдруг под одеялом обнаружил своего любовника полностью одетым.
- Глупый, нужно было просто вернуться ко мне, - все так же ласково прошептал он, быстро расправляясь с ненужной одеждой.
- Джин? - простонал спросонья Казуя, щурясь в темноте.
- Ты такой забавный, – Аканиши откинул штаны, умащиваясь рядом и снова собственнически обнимая парня, с удовольствием вдыхая его запах. – Тебе не стоило бояться меня разбудить. Надо было просто вернуться ко мне. Разве ты не мой?
- Твой, - мгновенно очнулся от сна Казуя. – Я принадлежу Аканиши.
- Никогда не забывай этого, - довольно прошептал Джин, не обращая внимания на глухую интонацию парня. – Я всегда буду о тебе заботиться, - уже засыпая, добавил он.
Каменаши понятия не имел, что таких слов Джин не говорил никому и никогда в своей жизни. Для него это было почти признанием в любви, с которой он никогда не встречался. Парень воспринял эти слова, как очередное напоминание о том, в чьей власти он находится здесь, и ему снова стало глухо безразлично все, что происходит.