Название: Варианты на тему In His Care ( типа глава 10.3)
Автор: Manika~
Пейринг: АКаме
Рейтинг: NC-17 местами
Жанр: ангст (если получилось), романтика.
Предупреждение: в 1 главе есть насилие, может быть неприятным.
От себя: Прочитала запоем In His Care (автор идеи и мира оригинала: blue_orbs) в русском переводе по 10.2 главу....
В дополнение к этой главе - иногда, на мой взгляд, содержание слишком сумбурное, но дальше я старась объяснить
глава 4* * * * * Глава 4 * * * * *
И все продолжилось в том же духе. Аканиши перехватывал Каме где-то за пределами камеры и когда-то в течение дня. Он выставлял всех за дверь там же, мало заботясь о слухах и недовольстве заключенных, или утаскивал Казую в какое-нибудь пустующее помещение. Он возбуждал, ласкал и целовал, пресекая в зародыше любые возражения, если они и были, доводя до состояния фейерверка.
Каменаши опасался этой прорвавшейся страсти. Иногда он просто пугался безумных глаз Джина. Но свое обещание Аканиши выполнил. Казуя с нетерпением дожидался таких вот вспышек. Джин будто разбудил в нем неведомого дикого зверя…
На час в день, иногда на два. Но остальное время оставалось у Каме для мыслей. И они его пугали не меньше, чем непонятное поведение Аканиши. Почему он так изменился? Почему всегда спит с ним, но уже очень давно не занимается сексом в их камере? Почему постоянно касается его и часто целует, оставляя в Каме привычку, что так будет всегда? Что за странные печально-задумчивые взгляды, сменяющиеся непонятной злостью на что-то… или кого-то? На кого и за что? Он всегда уходит в такие моменты, но Казуя успевает увидеть их и, конечно, уверен, что виноват именно он сам. Множество вопросов. Еще больше безрадостных предположений. И ни одного человека, с кем можно поговорить.
- Каменаши, ты параноик. Тебе надо прекращать так много думать. Попробуй хоть раз. Он тебя обидел? Он выплеснул на тебя свою злость? Нет и нет. Ни разу. Ты в чем-то виноват перед ним? Куда-то вляпался, чтоб так думать? Тоже нет. Ты – послушная покладистая, молчаливая… ну, почти всегда, кукла. Он все еще хочет тебя. Он все еще защищает тебя. Ты все еще принадлежишь ему.
Казуя смотрел на себя в зеркало над раковиной, надеясь, что высказанное вслух каким-то образом сможет немного его успокоить. Он вглядывался в свои черты лица, пытаясь понять, что так привлекает в нем почти всесильного Аканиши Джина. Ведь в тюрьме есть мальчики на много симпатичнее его. Почему он? Еще один вопрос. Еще один. И тоже без ответа.
- Ты снова стал его хотеть, - со вздохом признался Казуя своему отражению. – Снова стал привыкать. Снова стал чувствовать. Ты снова окажешься вдавленным в бездну потому, что ему не нужны твои чувства. Они тебе-то самому нужны? Ведь ты уже не тот, каким пришел сюда. Пусть не от всех, но от многих ты сможешь защититься. Пусть не сразу, но ты сможешь пережить насилие, если окажешься ему не нужен. Так почему ты снова влюбляешься и заново привыкаешь к нему? Ведь из-за этого ты начинаешь бояться уйти из этой камеры, остаться без него. И не потому, что страшно оказаться под кем-то другим, а потому, что страшно не чувствовать ЕГО тела, не слышать ЕГО голоса, не видеть ЕГО лица во время страсти. Да, он твой первый любовник. Да, он первый, кому ты вообще стал нужен. И да, он первый, кого полюбил ты…. Но лучше бы тебе не привыкать снова к нему так сильно, как было тогда.
- Ка-азу-у – тян, - с бесконечно довольной улыбкой нараспев протянул Аканиши, неожиданно появляясь за его спиной, обвивая его талию руками, опуская подбородок на его плечо и тоже заглядывая в зеркало. – Ну, как? Нравится мой любимый мальчик?
Каменаши испуганно хлопал глазами, очень – очень сильно надеясь, что его сокамерник не слышал ни слова из его монолога. Иначе он умрет со стыда.
- Кто? – выдохнул он.
- Ну, ты, конечно, - обиделся Джин. – Разве в зеркале кроме нас отражается еще кто-то?
- А, - все еще шокировано отозвался Каме. – Нет…. То есть, да…, - парень потрусил головой. – Ты испугал меня.
- Привык быть бесшумным, прости. Ты так и не ответил. Нравится?
- Главное, чтоб тебе нравилось, - слегка успокоился и улыбнулся Казуя. Если бы Джин все это слышал, задавал бы другие вопросы.
- Хочешь, покажу, КАК и ЧТО мне нравится? – интонация, взгляд, даже, казалось, сила в обнимающих руках вдруг изменились.
Каменаши заворожено наблюдал за этими изменениями. И эти эмоции вызывает в Джине он. Такой вот Джин принадлежит только ему. Как он пробует даже задумываться о том, что может не любить этого человека? Каме застонал от пробравшихся под рубашку рук, закрывая глаза и откидывая голову, чтоб Джин делал все, что ему вздумается.
- Ты мой, Каме-тян… Мой… И ни чей больше... Никогда… Не отдам… Не позволю…
Очнулся Казуя оттого, что Джин его тащил. И тащил куда-то дальше коек их камеры.
- Джин?
- Сдохну, если не получу тебя немедленно, - искренне нервно произнес Аканиши, вталкивая его в соседнюю камеру и закрывая за собой дверь.
Он спешно сорвал покрывало с нижней койки, подоткнул края под матрас верхней и толкнул Каме внутрь импровизированной пещеры, попутно оставляя его и себя без одежды.
- Мой, - почти хищно прорычал он, придавливая парня собой.
- Только твой, - задыхаясь, тут же сдался Каме.
* * * * *
Джин всегда получал все, что хотел, где хотел и когда хотел. У него это уже вошло в привычку. Он выцарапал и отвоевал у жизни право на нее. Он мог быть мягким, ласковым и пушистым, чтоб человек добровольно отдал нужное ему. Он мог быть грубым, жестоким и беспощадным, если не было времени или другого пути.
Вот только ему никогда не приходилось заставлять себя отказываться от чего-то… или кого-то. И сейчас этим кем-то был Каме. Аканиши все еще пытался что-нибудь придумать, чтоб вернуть чувства парня. Мягким…, ласковым…, пушистым… он был для Каме всем… или точнее, Казуя стал всем для Джина.
* * * * *
- Скажи, Казу-тян, тебе нравится, что ты со мной? Что ты мой любовник?
- Любовник? Я? Для тебя? Джин, секс со мной всего лишь физиология, потребность тела, не больше.
- Ты действительно в это веришь?
Они лежали на матах в спортивном зале взмыленные, разгоряченные и совершенно без сил подняться… как всегда.
- Разве когда-нибудь может быть иначе?
- Но ты ведь хочешь, чтоб было иначе? – Джин подпирал голову рукой, глазами снова лаская желанное тело, зная, что если протянет вот так рядом с ним еще минут пять, снова захочет, возбудит и возьмет парня.
- Когда-то, наверно, хотел, - честно ответил Казуя, разглядывая потолок, раздумывая над словами Джина.
- И что сделать, чтоб снова захотел? – Аканиши отчаялся придумать хоть что-то.
- Зачем это тебе, Джин? – Каме повернул голову, вскидывая брови. – Мне кажется, что и так все хорошо. Ты хочешь, чтоб я вел себя как твой настоящий любовник, как твоя девушка? Джин, но я и так принадлежу тебе, все знают об этом. Хочешь, чтоб я бросал на тебя влюбленные взгляды? Злился, если ты обращаешь внимание на других красивых мальчиков? Устраивал сцены ревности? Тебé это нάдо? Но если хочешь, хорошо. Я буду так себя вести, нет проблем. Ты прости, если не сразу получится, я, знаешь…, в общем, опыта у меня в подобных делах нет, но я буду стараться.
- Не заставляй себя. Не стоит, - Джин сел и посмотрел на парня. «Нет опыта? Казу, ты совсем забыл, каким был до моего дня рождения, до той проклятой ночи?»
- Джин, ты опять странный. Ты все последнее время странный. Я тебе надоел? Ты поэтому пытаешься…, - Казуя тоже сел и смущенно посмотрел в сторону, – пытаешься…, ну, мы уже очень давно не занимаемся сексом в камере. Где угодно, кроме нормальных кроватей нашей камеры. Почему, Джин? Ты не хочешь?
- Похоже, что я тебя не хочу? – снова вопросом на вопрос отозвался Аканиши, будто защищался от ответов, которые могли принести боль.
- Нет, и поэтому я не понимаю тебя.
- Я не обязан тебе ничего объяснять, - грубовато ответил Джин.
- Прости, - Каменаши поджал колени и обхватил их. – Но если ты хочешь, чтоб я играл роль твоей настоящей девушки, тебе придется со мной не только сексом заниматься, но и разговаривать.
- Мне не нужна роль, - резко произнес Аканиши, задетый этим словом. – Мне нужен любовник.
Казуя медленно повернулся к нему и очень печально и обреченно посмотрел в глаза. «Любовник? Я? А ты снова уничтожишь мою любовь, однажды вспомнив, что я всегда был и на всегда останусь всего лишь твоей игрушкой для постельных забав?»
Но Джин помнил совсем другие слова и не хотел слышать все то, что легко читалось на его лице. «Посмеешь соврать…?... Понял ты это?» «Пока он хочет меня, и пока я нахожусь под его защитой, я принадлежу только Аканиши Джину» Вот ты и доигрался, Аканиши Джин. Влюбился в парня, который ничего не испытывает к тебе… уже. Тебе тоже было так больно той ночью, Казу? Той, когда я…. Что за сила в тебе, малыш? Как ты смог смириться и пережить это? Как мне сделать так же?
Ком в груди мешал дышать. Да и не очень-то хотелось это делать. Но надо было. Надо было вставать и идти. Надо было оставаться со своими. Надо было поддерживать существующее течение дел, чтоб защитить не только их, но и этого мальчишку… в общем-то не виноватого в помешательстве Джина.
В тяжелом молчании Аканиши подхватился с места, выбрал из кучи сваленной одежды свою и оделся. Каме потянулся было к нему что-то сказать, но парень не глядя направился к дверям.
- Одевайся, - не поворачиваясь, глухо произнес Джин, уже взявшись за спинку стула, привычно подпиравшего дверь. – Не хочу убивать, если кто-нибудь не сдержит своих желаний, увидев тебя в таком виде.
В распахнувшихся в изумлении глазах Каменаши навернулись непрошенные слезы. Он может убить?! За него, Казую, могущественный Аканиши Джин может убить?! За него?
Каме спешно одевался, путаясь в вещах и смахивая предательские капли. Слезы вымывали душу, очищая ее от мрака. Небрежные слова теплыми лучами счастья касались застывшего сердца, плавя лед. «Скажи, Казу-тян, тебе нравится…?» «Нравится. Нравится, Джин! Как же сильно нравится, что у меня есть ты! Я буду для тебя всем, Джин! Всем, чем и кем ты только пожелаешь!»
* * * * *
- Уэда-а, - протянули от двери.
- О, лидер, привет. Каме-тян волновался, почему ты не был на обеде, совсем как…, - Тацуя приподнял голову от книжки, собираясь бросить взгляд на Аканиши и вернуться к прерванному занятию, но не продолжил ни фразы, ни чтения.
Парень с хмурым взъерошенным видом стоял в дверях камеры, скрестив руки на груди, будто отгораживался от всего мира. Как-то подозрительно сильно этот застывший человек внешностью напоминал их лидера. Что, опять какая-нибудь глупость вроде подслушанного разговора? С каких пор Аканиши вообще заботит чье-то мнение? И разве не для подобных разговоров он упрямо держит Каме-тян при себе? А может, случилось чего?
- Джин?
- Тат-чан, можешь сделать кое-что для меня, не задавая лишних вопросов? – Аканиши соизволил посмотреть на парня.
- Нет, конечно. И ты это прекрасно знаешь. Хоть что-то мне надо знать прежде, чем я соглашусь. На что, кстати? – Уэда внимательно склонил голову.
Джин вздохнул. Конечно, знает. Тацуя ни разу не сказал или не сделал что-то, не обдумав. В нем единственном из банды, кажется, напрочь отсутствует дух авантюризма при их-то специальности. Но попытаться стоило.
- Возьми моего Каме-тян себе, - окунулся в ледяную воду Аканиши. Чтоб сразу. Чтоб не передумать.
- Твоего? Или себе? – невольно вырвалось у Тацуи с широкой ухмылкой.
- Не придирайся к словам! – вспылил и без того неспокойный Джин.
- Конечно – конечно, - Уэда примирительно помахал рукой перед лицом.
Это были не те подробности, которые ему хотелось знать сейчас. Тацуя отложил книжку и грациозно пружинисто приземлился на пол со своей второй полки. Он присел на нижнюю койку и совершенно фамильярным жестом похлопал по ней, глядя на Аканиши.
- Садись, давай, лидер, и рассказывай. А я буду задавать вопросы.
Аканиши прошелся по камере, но присаживаться не стал, Тацуя и не настаивал, только следил за мечущимся Джином, еще про себя не решив, улыбаться ему или все-таки настораживаться. Парень растерянно осматривал стены и пол, не задерживаясь взглядом и вообще вряд ли видя их. Тацуе вдруг подумалось, что будь в камере хоть немного какой-нибудь еще мебели, Джин точно налетал бы на нее, не замечая, и прикусил губу, чтоб не улыбнуться этой мысли слишком явно.
- Возьми Казую себе, - наконец на одном из поворотов выдохнул Аканиши, резко тормозя и пристально глядя на парня.
- Ну-у, я… понял. Почему? Зачем? Кому это надо? И куда ты собираешься переселить Джунно?
Аканиши начал с простых и менее болезненных вопросов.
- Надо мне. Джунно… пусть ко мне переселяется, все равно. Зачем? – Джин запнулся. – Я хочу… я прошу, чтоб вы его защищали и дальше, но… со мной… не могу я так больше, Тат-чан! – невольно прорвалось отчаяние в его голосе.
- Джин, ты что…? - вот скажи «влюбился» и одной нелепой смертью в этом мире станет больше, Уэда не стал рисковать, не слепой же и так все видно, тогда… - Почему? Ты хочешь его защищать, мальчишка счастлив делить с тобой жизнь и отдавать тело. В чем проблемы?
- Мне не нужно его тело, - Аканиши сбился. – Ну, то есть, нужно, но… черт, Тацуя, не хочу я отвечать на этот вопрос! Вот можно без него?!
- Ладно, иначе. – «Не понятно, но и с этим можно повременить. Как там говорил Коки?» - Джин, ты ведь осознаешь, что я живой, здоровый парень со своими естественными потребностями и желаниями? Сколько там Каменаши осталось сидеть? Полгода? Больше?
Джин застыл, сжимая кулаки. Именно этого он и боялся…. Именно поэтому из всех своих парней выбрал Тацую. Именно потому, что его единственного не придушит от близости с его Каме-тяном.
- Да, - заставил себя произнести он.
- Что же ты такое натворил, Аканиши, что отдаешь Каме даже на таких условиях и даже при всем, что… чувствуешь к нему? – себе под нос проворчал Уэда, с сожалением глядя на совершенно не похожего на привычного себя лидера.
- Ладно, Джин. Пару ответных обещаний, и я заберу Каменаши, - согласился Тацуя, уже обдумывая как их… помирить? Да вроде и не ссорились. Вернуть обратно? Не понятно почему Аканиши вообще выставляет мальчишку. … ну, в общем, надо подумать.
- Какие?
- Ты не тронешь Джунно. В том самом плане. У вас не будет секса. Договорились?
- А ты собственник, Уэда, - коряво ухмыльнулся Аканиши.
- Уж прости, какой есть. Так как?
- Принимаю.
- Каменаши останется под нашей защитой, а соответственно Джунно в твоей камере до конца его срока. Мальчиков для развлечений можешь искать где хочешь, похоже, у тебя последнее время была весьма разнообразная жизнь с Каме-тяном, так что не привыкать. Согласен?
- Да, - даже не думал придираться Джин.
- Ты не будешь вымещать на Каме свою злость из-за… того, что он теперь будет со мной, нэ?
- Не буду, Тат-чан, - снова помрачнел Аканиши. – На нем не буду.
- Ну, тогда договорились, - с улыбкой развел руками Уэда. – Ах, да. Последний вопрос. Почему я? Ну, вон и Коки хотел его взять. Может даже Джунно не отказался бы. Они, кажется, подружились последнее время.
Джин невесело посмотрел на него.
- Одно пожелание. Ну, в нашу договоренность. Просьба, - Джин проигнорировал вопрос и неопределенно качнул головой. – Условие, приказ, как хочешь. Ты не станешь принуждать Казую. Только если добровольно... Хорошо, Тат-чан?
- Хорошо. Добровольно, - Уэда и не собирался заниматься сексом с мальчишкой, но ведь Джину это знать совсем не обязательно, нэ?
Аканиши тяжелой походкой направился к дверям и, уже взявшись за решетку, помедлил.
- Ты и так знаешь ответ на свой вопрос, Тат-чан, - тихо и отчаянно ответил он. – Ты единственный в этом месте, во всем мире, кого я не убью за Казую.
«Веселенькое начало, - задумчиво прикусил губу Тацуя. - Какого ж ты отдаешь его мне, если это так тяжело для тебя? А, Джин?»
* * * * *
Уэда зашел в спортивный зал и огляделся, выискивая друзей. В дальнем конце комнаты Танака снова показывал Каменаши боевые приемы, а тот с сосредоточенным выражением лица очень старательно запоминал их и повторял. За последнее время он ненавязчиво вошел в их обычный жизненный уклад, они действительно к нему привыкли, открывая кроме внешности совершенно другие качества – упрямство, усердие, фанатичное трудолюбие и желание довести начатое какое угодно дело до идеального завершения. Каме учился старательно и весьма успешно. На подобных тренировках он не только выматывался сам, но практически выматывал каждого из них, раз за разом прогоняя движения, повторяя и повторяя, пока не становилось так, как надо. И он уже не был таким хлипким, как в начале заключения. Ни физически, ни морально. Может, против НЬЮС он бы не устоял, но сопротивлялся бы будь здоров. Заметил ли Джин все это? Мог и не заметить. Ведь с ним мальчишка становился… его настоящей девочкой – хрупким, ранимым,… влюбленным до неприличия… и снова последнее время счастливым. Тацуе было его жаль. С Джунно ничего не случится, Джин свое слово держит. Он все объяснит Тагучи, и тот поймет. А вот Каме…
- Привет, парни.
- Тат-чан, неужели решил присоединиться?
- Ох, ты мое спасение! Отвлеки его чем-нибудь, или он меня доканает, - Коки сделал вид, что повис на Тацуе, но тот чувствовал, что Танака превосходно стоит на ногах.
- Лентяи, - улыбнулся Уэда. – Но вам повезло. Каме-тя-ян.
- О! – Каменаши будто очнулся. – Здравствуй, Тацуя-сан. Покажи мне еще раз то движение, пожалуйста. Мне кажется, я где-то сбиваюсь, но не пойму где.
- Позже обязательно. Там, - он мотнул головой и помедлил, неприятные предчувствия все еще не отпускали его. – Джин объявился.
- Да?! Правда?! Все в порядке? Я… я…, - Казуя обвел всех счастливым, смущенным и чуть нервным взглядом. – Простите меня, - он отрывисто поклонился, - я… я оставлю вас. Ненадолго. Мне надо, - и почти бегом бросился в душ.
Танака засмеялся, опускаясь на пол.
- Мальчишка прелесть. Джину повезло раздобыть такой экземпляр себе в постель. Такими темпами он вполне скоро может стать частью нас. Как думаете, парни? – он посмотрел на всех снизу вверх. – Тат-чан, ты чего такой хмурый? С Джином что?
Уэда ободряюще ухмыльнулся.
- А фиг его знает, что с ним, - честно сознался он. – Джунно, нам надо поговорить, пошли куда-нибудь?
- Хорошо, Тат-чан. Парни, мы уходим.
- Ага-ага, - ехидно отозвался Коки, - теперь это называется «поговорить», - протянул он и посмотрел на Юичи. – Ну, что? Еще немного или тоже… «по-оговори-им»? – нараспев выделил он последнее слово.
Мару улыбнулся.
- Ну пошли. По-оговори-им, - в тон согласился тот.
* * * * *
Тацуя занял столик в стороне от кого бы то ни было в большой столовой.
- Джунно, сделаешь для меня кое-что, не задавая вопросов?
- Да. А что? – привычно жизнерадостно отозвался тот.
В этом был весь Тагучи. Сначала соглашается, а потом уточняет на что именно. Уэда невольно улыбнулся. Они смогут видеться, пока Каме будет под присмотром Коки и Мару. Ну и, может, придумает что путное. Вот выяснит, что тогда случилось, и подумает.
* * * * *
Едва сдерживая нетерпение, Каменаши направился в камеру, но с полкоридора западного крыла сорвался и побежал. Аканиши смотрел в окошко на небо, скрестив руки на груди. Уже поговорив с Тацуей, уже, казалось бы, все решив, он до сих пор не был уверен, что сможет отпустить Каме. Как хорошо Казуя последнее время «играет роль» его любовника. Иногда Аканиши и сам ему верит. И от этого отпускать его сейчас еще тяжелее. Может, если бы он сам не мучился воспоминаниями о той ночи, он бы просто, как обычно принял все таким, каким оно казалось со стороны. Но он и сам себя все еще простить не мог.
- Джин, - парень смотрел в спину своего любовника и широко и счастливо улыбался.
Ну как? Как можно его не любить, если все внутри замирает только от одного его вида и присутствия рядом?
- Тебя не было на обеде. Я знаю, ты не должен… но ты не сказал… и я… я волновался.
Объяснения были глупыми и сбивчивыми. Но других у Казуи не было.
- Я скучал, Джин, - все-таки добавил он, и даже не пытаясь сдерживать порыв, пошел к парню, собираясь прижаться к его почему-то застывшей спине, как когда-то прижимался к нему сам Аканиши.
Щека Каме коснулась плеча Джина, а руки уже поднялись, чтоб обнять…
- Я хочу, чтоб ты собрал свои вещи и выметался из камеры, - Аканиши дернул плечом.
Если позволить себе хоть пару секунд его близости и тепла, он просто никуда не сможет его отпустить. Уже никогда.
Казуя поднял голову, утыкаясь изумленным взглядом в затылок, руки упали, и он сжал брюки в кулаках, чтоб не потянуться к Джину вновь… Шаг… Еще шаг… Не поддаться эмоциям… Не переспрашивать…. Поверить и принять…. Ты можешь, Каменаши…. Он уже учил тебя этой боли. Он готовил тебя к этой боли. Ты ведь знаешь, что случится…. Но случится ли оно сейчас? Ты уверен?
Спроси!... Скажи!... Рассердись!... Хоть слово, Казу!...
- Дай мне минуту, Аканиши, - едва слышно прозвучали слова в ответ на немую мольбу.
Джин резко повернулся к уставившемуся в пол парню. "И все?! Это твоя любовь?! Роль… Да. Как же я забыл?" Аканиши хотелось схватить и хорошенько тряхнуть Каме, напомнить все, что у них было. Почему-то он чувствовал себя сейчас так, будто не он приказывал расстаться, а Казуя сам бросал и предавал его. Сжав кулаки, он шагнул к парню, но Каменаши, видя только его ноги, отпрянул, вскидывая голову. Расширенные неверящей болью глаза Казуи, закусанная губа… ненависть. Боль,… Джину почти невозможно дышать.
- Всего минуту. Я не задержусь, - голос, на удивление, ровный и безразличный.
А ты задержись!!! Минуту! Час! День! Жизнь! Отчаяние сводило с ума, но ему еще удавалось держать себя в руках, чтоб не наброситься на мальчишку.
Несколько шагов по камере, и вещи уже собраны. Еще пара к умывальнику за ширмой – расческа и щетка заняли свое место на стопке белья. Все. Аканиши следил за Каме, заставляя себя не двигаться, все еще надеясь, что тот не сдержится - швырнет эти вещи на пол или ему в лицо. Что угодно, только останется в камере. «Хватит», беззвучно шептали его губы, но Каменаши не смотрел на него, чтоб увидеть это.
Парень на миг замер посреди камеры, и Аканиши подобрался, как пружина. Упрямо зыркнув на Джина, Каме решительно прошагал к койке, шлепнул на нее свои вещи и завернул их рулоном вместе с постелью. Аканиши растерялся. Он чего делает?
Совсем. Чтоб ничего здесь не осталось. Чтоб, кто бы ни пришел на его место, не смог заниматься с Джином любовью там, где занимались они. И плевать, что глупо! Плевать, что сейчас он с собой забирает не только место, но и запах их любви! Плевать, что из них двоих только он так считает и считал все время! Он сильный. Он сможет. Сможет уйти. Сможет пережить. Сможет выжить. … Кимера же смог… И почему-то было совсем не страшно уходить. Казуя был уверен, что позже обязательно придет и боль одиночества и страх перед неизбежным насилием, а пока он просто двигался к дверям камеры, оставляя за спиной… все.
- И… куда ты пойдешь? – сквозь зубы выдавил Аканиши.
Каменаши молча неопределенно передернул плечами.
- Ты будешь теперь с Тацуей. Под моей защитой, но с ним.
Парень застыл, прикрыл глаза, приходя в себя, и снова открыл их, становясь еще более безучастным к происходящему, чем был до этого.
- Прости, что был в твоей жизни, - тихо и ровно произнес он.
Больнее ранить словами Аканиши было просто невозможно.
- Не прощу, - беззвучно шевелились его губы, а остекленевшие глаза смотрели в одну точку пустого коридора, - не прощу. Никогда не прощу тебе этого.
* * * * *
Каменаши нерешительно ступил в соседнюю камеру. Метры по коридору, стена между койками, … совершенно другой человек, теперь имеющий право на его тело – вот то, что теперь будет составлять его жизнь, то, что впредь разделяет его и Аканиши. «Я всегда буду защищать тебя». Аканиши держит свое слово… Пока еще держит. А когда он перейдет к каждому из его банды, а срок еще не пройдет? Что будет потом?... Его что, еще волнует «потом»?... Уже… Уже безразлично все происходящее.
Вещи обоих парней занимали положенные им места, и Казуя не рискнул вмешиваться. Может, Уэда и не собирался соглашаться с мнением Аканиши на нового соседа по камере. С постелью в охапке Каменаши прислонился в решетке и медленно сполз на присядки, утыкаясь лицом в матрас. Даже думать не хотелось. Физическая усталость после тренировок, потрясение от расставания, неизвестность будущего, не пугающая, но еще не решенная, надавили как-то сразу - Казуя и не заметил, что задремал.
- Эй, - его осторожно похлопали по плечу, и Каме резко дернулся, просыпаясь.
Тагучи присел напротив него, улыбаясь. Не совсем весело, но ободряюще.
Тацуя не стал скрывать от него ничего, рассказал все подробно. Даже то, что заметил, но не уточнил ни Аканиши, ни Каме, даже то, что просил Джунно скрыть от всех, свои планы на возвращение Казуи обратно в камеру Джина. Он обещал парню, что не станет ничего добиваться или позволять Каме, в последнем он вообще искренне сомневался. И в ответ взял обещание с Тагучи молчать об этом перед всеми остальными, иначе ничего с его планом не выйдет. Джунно даже согласился, что единственный вариант – это заставить Джина ревновать. Тагучи знал, что построенные Уэдой планы всегда успешны, всегда результативны. Знал, что изредка даваемое слово Тацуя держит в любом случае, чем бы это ни грозило. Понимал, что ни с кем другим подобный вариант не прошел бы. Доверял своему парню… И все равно грустил и слегка обижался. Пожалуй, больше всего на Джина. Ведь это он любит Каме и почему-то отталкивает, заставляет уйти.
- Не верь всему, что увидишь, Джунно. Ни одной из проявляемых нежных эмоций между мной и Каме-тян, хорошо? Обещай мне это.
- Но зачем тогда они будут?
- В них должен верить Джин и все остальные. Я только хочу знать, что в них не поверишь ты. Обещаешь?
- Обещаю… только все равно поверю. Я же не буду уверен…
- Ты во мне уверен? Веришь мне?
- Верю, - тяжело вздохнув, согласился он.
Но только скрюченная у самой двери хрупкая фигурка парня в обнимку со своей постелью заставила его согласиться с планом Тацуи. Тагучи с сочувствием думал о том, каково тому, вот так, ничего не зная о настоящих чувствах Джина, уходить к чужому человеку. Может, он конечно и слишком быстро привязывается к людям, но за это время он действительно привязался к Каме, привык считать его частью их. А со своими Аканиши никогда не поступал жестоко. Пусть они смеялись и задевали Джунно, не понимая его шуток. Но чтоб вот так.
- Добро пожаловать, - улыбнулся в открытые глаза парня Тагучи. – Я освободил койку, можешь занимать.
- А ты, Джунно-сан?
- Я буду у Джина.
Каменаши от неожиданности сильно прикусил губу.
- С Джином? – чуть слышно несчастно повторил он.
- Нет, - Джунно затряс головой, спеша его успокоить. – Я просто буду жить в его камере. У нас ничего не будет и быть не может, поверь.
- Правда? – от облегчения Каменаши показалось, что на глазах навернулись слезы.
- В тюрьме полно других мальчиков, зачем ему я? – улыбнулся Тагучи, имея в виду именно Каме, но тот не понял.
- Конечно, - пробормотал он, опуская голову.
- Вот. И ты остаешься с нами. Только остальные пока не знают, что ты будешь с Тат-чаном. Кстати, почему ты пропустил ужин?
- Пропустил? – рассеянно отозвался Каменаши, поднимаясь, - Не хочется есть. Спасибо за заботу. Извини за беспокойство.
- Все в порядке. Я пойду, Тат-чан скоро вернется, а то уже почти отбой.
- Извини, спасибо.
Каменаши склонился, но спасительный недолгий сон вернул ему способность мыслить и анализировать, думать и… накручивать себя. Вряд ли последнее было спасением, но иначе Казуя не умел жить.
* * * * *
- Ну, привет, - Тацуя улыбнулся забившемуся в дальний угол койки и обнимающему подушку Каме.
- Привет, - настороженно отозвался парень.
Уэда подошел к умывальнику, спиной чувствуя внимательный не отрывающийся взгляд, все еще обдумывая их разговор. Стоит ли говорить Казуе обо всем? Или кое-что лучше скрыть, чтоб игра для Аканиши была более естественная?
* * * * *
Проснулся Тацуя, с удивлением соображая, что заснул, прислонившись к стене. От неудобного положения шея затекла, и он покрутил головой, разминая ее. Каменаши спал, свернувшись калачиком и уютно устроившись головой на его коленях. Трудная попытка разговорить, участливое отношение и лавиной выплеснувшиеся признания, прорвавшаяся истерика, отчаяние – все это вымотало парня, и он бессильно затих, продолжая прижиматься к Уэде, будто ища спасение. Позже Тацуя мягко стянул его на колени, чтоб было удобнее спать, и, продолжая машинально поглаживать спину парня, задумался обо всем, что наговорил ему Казуя. Картинка обрисовывалась не очень радостная, но понятная. Кажется, Джин действительно влюбился. Только слишком уж странно, что он не добивается парня. Может, все дело именно в том, что Казу – парень? Хотя когда подобное останавливало Аканиши? С другой стороны, он вообще никем и никогда не интересовался так, чтоб отдать. Захотел – получил – поигрался – бросил – забыл. Совсем кратенький принцип личных отношений их лидера, отличающийся от увлечения к увлечению лишь во времени на каждое из событий. И они к этому привыкли.
Сейчас они привыкли к Каменаши, как постоянному спутнику Джина. У Аканиши ни одно из его увлечений не длилось больше пары месяцев, а тут уже больше года, есть о чем задуматься. С той ночью понятно – Каменаши никогда не видел Джина пьяным. Когда будет нужно, Уэда попытается донести до парня, что выпивший лидер – это как стихийное бедствие, его просто надо пережить и спокойно жить дальше. Цунами ведь не повод навсегда забыть об отдыхе на море, правда? И совершенно не понятно, что произошло сейчас. Да, Джин вспомнил ту ночь. Невероятно, такого никогда не было, но это правда. Каме заметил изменение поведения Аканиши и только подтвердил догадки. Но вот вспомнил лидер эту ночь больше месяца назад, а отдает Каме сейчас. Странно. Уэда задумчиво и довольно хмыкнул. В Джине проснулась совесть – вот уж невероятное событие. Будь они на воле, Тацуя непременно предложил бы отметить это дело.
Ну, что ж. Парень посмотрел на безмятежно спящего Казую. Будем будить в Аканиши примитивные животные инстинкты – чувство собственности, ревность и желание обладать.
- Каме-тян, - Тацуя чуть потряс парня за плечо. – Вставай.
Казуя застонал, поворачиваясь на другой бок и явно не желая возвращаться из своего сна в этот грешный мир. Конечно, если сползти и улечься рядом к тому времени, как Джин пойдет мимо на завтрак, тоже вариант. Но Уэда не собирается дожидаться вечность, пока лидер созреет. Он снова затряс парня, пробуждая.
- Тацуя-сан? – Каменаши со сна похлопал глазами, вспоминая вчерашний вечер.
- Доброе утро, - улыбнулся Уэда сверху вниз. – Мы кое-что не решили до конца ночью. Так что давай сейчас.
- О! Да, – Казуя поспешно сел и кивнул, показывая, что он готов слушать.
- То, что было вчера, надеюсь…, - Тацуя чуть вскинул брови, не заканчивая предложение.
- О. Прости, пожалуйста. Такого больше не повторится, - Каме смущенно затряс головой. – Просто, если бы ты не… а я… и потом…
- Ладно, ладно, - Уэда снова ободряюще улыбнулся и помахал рукой. – Я же понимаю, что у тебя кроме Джина здесь и не было никого, с кем можно поговорить. Как бы сильно мы не были погружены в себя, иногда просто необходимо кому-то высказаться. Ну, ладно, оставим. Я хочу…, чтоб ты делал вид, что у нас все было… ночью, - тщательно обдумывая каждое слово, произнес парень и пристально посмотрел на Каменаши.
- Что было? – не понял тот.
- Секс, - коротко отозвался Тацуя.
- А…, - Казуя запнулся. – Как? Ну, то есть, я же с Джином ничего такого… ну, никак не показывал, все просто знали, и я… не знаю.
- Будем играть? – улыбнулся Уэда.
- Играть? – удивился Каме.
- Просто подыгрывай мне. Положись на меня. Выполняй и поддавайся всему, как бы я себя не вел. Этого будет достаточно.
- Поддаваться? – напрягся Каменаши.
- Эй! Я же обещал. Никакого секса на самом деле. Пока ты будешь послушным и сам меня не попросишь.
- Хорошо, - Казуя чуть настороженно, но упрямо и решительно, кивнул.
Тацуя улыбнулся, не переставая прислушиваться к звукам из соседней камеры.
- Иди сюда, - прошептал он, подаваясь к вмиг замершему Каме. – Давай же.
Повалив парня на койку, Уэда низко наклонился к его лицу.
- Игра, - напомнил он, испуганно расширенным глазам. – Обними меня.
- Обнять?
- Медленно обними меня за шею, - продолжая склоняться к самому его лицу, шептал Тацуя, запуская руку в рассыпанные по подушке волосы Каменаши.
Тот повиновался не столько распоряжению «медленно», сколько сам безумно пугаясь происходящего.
Почти неслышные шаги по коридору на мгновенье замерли и тут же спешно удалились.
- Ну, вот, - довольно улыбаясь, Уэда поднялся и отошел к умывальнику. – Первое представление на публику прошло замечательно.
- Представление на публику? – Казуя спустил ноги на пол, садясь на койке.
- Не обращай внимания. Ты отлично справился.
* * * * *
- Могу я спросить? – нерешительно проговорил Каменаши спустя час.
- Конечно, - улыбнулся Уэда.
- Почему мы не идем на завтрак? Мы же уже не спим. Зачем специально опаздывать?
- Затем, чтоб все видели, что ты теперь со мной. Когда пойдем по коридору, возьмешь меня за руку.
- Что? Зачем?
- Затем, что так надо.
- Прости. Конечно. Как скажешь.
Уэда вздохнул и приблизился к койке, где сидел парень.
- Ты все время забываешь, что мы играем. Это игра. Не бойся меня. Ты все еще находишься под защитой Аканиши Джина. Только теперь живешь в моей камере.
- Тацуя-сан, но зачем он так поступил? Я ему надоел? Почему просто не выставил из своего крыла? Почему теперь тебя заставляет обо мне заботиться?
- Вот только не начинай, ладно? Ты все узнаешь от него самого когда-нибудь. Я, во всяком случае, на это надеюсь. Ты мне лучше скажи, ты способен сейчас воспринимать его как постороннего, не твоего любовника?
- Я никогда не был ему любовником, - с несчастным видом покачал Казуя головой.
- Я не про него говорю, а про тебя. Для тебя ведь он любовник. Так способен?
- Я постараюсь, - совсем неуверенно отозвался Каме.
- Рассчитываю на тебя. А теперь поднимайся, мой милый Каме-тян. И пусть весь мир позавидует нашему счастью.
* * * * *
Они шли по коридору, и Казуе казалось, что все на них таращатся. Каждый смотрит и задается вопросом «почему эти двое идут вместе?» Уэда не был выше него, но Каменаши с каждым шагом все больше хотелось спрятаться за его спину, чтоб хоть немного скрыть смущение. Как показывать, что они вместе? Парню казалось, что и без всякой демонстрации каждому встречному известно, где и с кем он провел эту ночь. Не к тому, что его так уж сильно заботили мысли и взгляды других. Но он слишком привык, что здесь он принадлежал только Аканиши Джину, а все другие только хотели его. Теперь же… на сколько он у Тацуи? Хоть он и говорит – до освобождения. А если нет? Вон Нино (и почему не завтракает, спрашивается) так смотрит, будто раздевает. Каменаши сглотнул и вцепился в руку Уэды. Тот с улыбкой обернулся, перехватывая запястье Казуи. Глаза Ниномии округлились и наполнились жгучей заинтересованностью.
- Эй, Тат-чан, утро доброе, как я посмотрю, - окликнул он.
- Не поверишь, но и ночь не подкачала, - Уэда в открытую перевел взгляд на замершего за ним парня, - Да, Каме-тян?
Тому захотелось окончательно исчезнуть с лица земли, и он уставился в пол.
- Мой Каме-тян еще не привык, - прокомментировал Тацуя, прекрасно осознавая, что другой реакции у Каменаши пока и быть не может. – К тому же, Нино, не смущай его своими взглядами. Если ты рассчитываешь однажды тоже попробовать его, разочарую. Он все еще под защитой Джина.
- Аканиши защищает твоего любовника? Надо же.
- Нет, - с Уэды вмиг слетело дружелюбие. – Своего любовника защищаю я сам. Но Аканиши тоже с удовольствием поучаствует, если к нему прикоснется кто-то другой. Хочешь проверить?
- Да упаси Бог связываться с АТТУН! – Нино демонстративно вскинул руки. – Просто не ожидал, что кому-то удастся раскрутить Аканиши на Каме-тян.
- Ну-у, я бы сказал как, но боюсь, тебе захочется его переманить. Прости, не пойдет. Идем, Каме? Пока, нам пора. Энергию надо бы восполнять, да?
- И все-таки, Уэда, чем ты зацепил Каме? – окликнул уже вслед Нино.
- Сердце красивого парня такое непостоянное. Кому, как не тебе, знать это, - насмешливо отозвался Тацуя, утягивая Каменаши и тихо обращаясь уже к нему. – Во время. Ты молодец.
- Я испугался, - так же тихо ответил он.
- Арашей не бойся. Все, что они могут сделать, это отпустить пару шуток. Ты все еще с нами. Не забывай.
- Там… там Джин.
Тацуя прекрасно видел со второго этажа схохлившегося за столом в зале лидера, рядом втянувшего голову в плечи Джунно. Коки и Мару бодрой походкой приближались к столику с подносами в руках. Вот уж от кого подколок не оберешься.
- Тацуя-сан,… Тацуя, … - вдруг засопротивлялся Каменаши попытке спуститься.
- Ты чего? – удивленно обернулся к нему Уэда.
- Я не могу. То есть, я не хочу есть. Пожалуйста, не заставляй меня сейчас быть рядом с ним.
- Прости. Но именно сейчас. И именно вот так, - он приподнял руку, которой все еще держал Каме.
Парень скорее инстинктивно бросил затравленный взгляд вниз и попытался вырваться.
- Опять? – уточнил и нахмурился Уэда, тем не менее отпуская руку, без добровольного согласия парня нечего и думать провести Джина.
- Прости, - Каменаши безвольно опустил руки и посмотрел в сторону. – Я помню, да. Но ведь только вчера… Тацуя-сан, почему он…?
- Ради меня можешь это сделать? – выбора не оставалось, как, впрочем, и времени, а главное совсем не место выяснять отношения, приходилось давить на доброе отношение и, кажется, зарождающуюся дружбу.
- Ради тебя? – удивился Казуя, вскидывая голову.
- Как думаешь, каково мне, если каждый уже через час будет знать, что ты теперь живешь со мной, но при этом шарахаешься в сторону? Я ведь не Джин. Никто не станет долго дожидаться, когда ты сдашься. Кто-то может попробовать вмешаться. К тому же, если ты продолжишь вот так обмякать при одном только взгляде на Аканиши, то никогда не сможешь разлюбить его.
- Но я…!
- Разве нет? – склонил голову Тацуя.
- Я… я не хочу, чтоб он знал, - Уэда, наконец, с удовлетворением увидел уверенность и упрямство на лице Каменаши. – Я ни за что не хочу, чтоб он даже догадался, как мне плохо. Ты… ты поможешь мне? Тацуя-сан, пожалуйста, помоги мне, - Казуя приподнял руки, нервно облизнув губы, коснулся его груди и только потом посмотрел в глаза.
«Очень эффектно со стороны», краем сознания успел подумать Уэда, прежде чем замереть под пристально-умоляющим взглядом. В этот момент он как никогда понял, почему Аканиши не отпускал парня столько времени. Если Каме вот так же смотрел на него, что-то прося, ничего удивительного, что получал все, что угодно. Тацуя кивнул, разрывая гипнотизирующий взгляд.
- И ты сможешь сделать вид, что теперь мой любовник? – на всякий случай уточнил он.
Рука, все еще лежащая на груди Уэды, медленно поползла вверх, даря странное наслаждение.
- То есть, - тихо и размеренно протянул Каме, склоняясь ближе, - мне надо делать вид, что я тебя соблазняю, чтоб ты меня будто хотел?
- Не совсем, - Тацуя придавил руку Каме своей. – Тебе не надо меня соблазнять. Надо сделать вид, что мы занимались сексом, и ты влюблен в меня.
Каменаши задумчиво покусывал губы, не отрываясь от лица Тацуи.
- Представь, что я Джин. Нет, представь, что застал Джина с другим мальчиком, а теперь хочешь ему отомстить. Ведь теперь это не так уж невозможно, да?
Уэда не хотел ранить Каменаши сейчас, но под этим взглядом ему все больше хотелось, чтоб их игра была не такой уж фиктивной.
- Он уже меня бросил, - тихо с болью заговорил Каме. – Сначала просил быть любовником, а потом вот так просто приказал выметаться из камеры и отдал тебе, когда я только-только снова стал его любить. Ты сдержишь обещание, Тацуя-сан? Позволишь провести оставшееся время заключения в твоей камере, не требуя секса в оплату?
- Да. Я же уже это обещал, - незначительная ложь, но ведь вернуть Каменаши Джину пока только план Уэды.
- Спасибо. У меня не было здесь прежде друзей. Могу я считать тебя своим другом?
«Кажется, раньше такими преданными глазами Казуя смотрел только на Аканиши, потрясающе теплое чувство получить этот взгляд» - подумал Тацуя.
- Конечно, - улыбнулся он и растерялся от неожиданности, когда Каме доверчиво на глазах у всех, уже заметивших это необычное явление в привычном укладе тюремной жизни, прижался к нему.
- Ты… это…
«Не переигрывай»? Господи, какое дурацкое слово! Он, конечно, его не произнесет! Но очнуться надо прежде всего самому.
- Держись до последнего. Как бы ни было сложно. Хорошо?
- Да, - Каменаши отклонился, уверенно глядя на Уэду. – Для тебя.
Он посмотрел вниз на остальных с отвисшими челюстями и Джина, сжимавшего губы в тонкую полоску. В груди болезненно давило, но Каме заставил себя не поддаваться отчаянью, не сейчас, ради Тат-чана.
- Уведи меня, если я буду готов сорваться, хорошо? – только и смог попросить он.
- Обещаю.
* * * * *
- Эй, лидер, доброе утро! – Танака жизнерадостно опустил поднос и устроился за столом.
- Доброе утро! – также приветливо добавил Мару, присаживаясь рядом.
- Вы чего оба такие хмурые? Настроение что, передается по воздуху? Или нам срок добавили? Вроде пока не за что. Вы чего? – Коки помахал рукой перед лицом Джина.
- Достал меня уже своими комментариями. Блин, хоть раз я могу провести утро в тишине и спокойствии? – Аканиши хмуро отодвинул его руку и прищурился на парня.
- Я-асно, - протянул, ни капли не задетый ни словами, ни взглядом лидера, Танака и преувеличенно внимательно переключился на содержимое тарелок. – У Каме-тяна критические дни, и ты остался без привычного утреннего секса, да?
- Черт, Танака! – Аканиши мгновенно вскипел, едва не кидаясь на него.
Коки инстинктивно успел отпрянуть и удивленно воззрился на Джина.
- Эй, эй! Прости. Что так все серьезно? Я не думал, что это правда. Ты что, снова что-то учудил? Или Каме просто так отказал, типа голова болит?
Аканиши скрипнул зубами и отвернулся, не удостаивая его ответом. Коки и Мару еще какое-то время смотрели на лидера, а потом переключились на Джунно.
- Ладно, а ты чего такой? – участливо спросил Юичи. – С Тат-чаном не поладил? Это заразно? Нам тоже опасаться?
- Ну, ни фига себе! – раздался удивленный выдох недалеко от них, Танака и Накамару с готовностью обернулись на какие-нибудь новости.
Проследив за изумленными направленными в одну точку взглядами, они вытаращились на недостающих за своим столом парней, изображающих на виду у всей тюрьмы… невесть что. Догадываясь, что он может увидеть, Аканиши заставил себя повернуть голову туда же. Нехотя это же сделал и Джунно. Он не любил злиться, не умел на долго обижаться, он очень хорошо помнил вчерашние просьбы и обещания Тацуи, но видеть такую откровенную близость, было очень больно.
- Зачем же они… вот так? – непонятно у кого спросил он, морщась.
Джин отрешенно наблюдал за ползущими по чужой груди руками его Казуи, за медленно приподнявшейся головой и пронзительным взглядом в чужие глаза, за… объятьями, которые его Казуя, прильнув, выпросил себе у чужого, за улыбкой и согласным кивком на что-то, предложенное чужим… И теперь так будет всегда. Вчера он своими собственными словами обрек себя на такие вот картинки в последующие полгода. Да, он не ожидал, что уже этой ночью, уже так скоро Каменаши отдастся Уэде. Но мало ли чего он получал в своей жизни, как обухом по голове. Влюбиться вот он тоже в своей жизни совсем уж не рассчитывал. Тем более в подобном месте. Тем более в парня. Тем более в парня, которому он уже не нужен. Каменаши посмотрел в зал, посмотрел на него. И его глаза даже с такого расстояния были слишком холодны и безразличны для человека, смотрящего на вчерашнего своего любовника. Ну, да. Роль. Как же он все время забывает об этом?
Уэда повернулся к лестнице, с молчаливого согласия Каменаши беря его за кисть. Танака присвистнул, отлипая от них взглядом, пытливо и выжидающе переводя его на лидера.
- Ну и что это было?
- Да, Джин, Джунно, объясните нам, - поддержал его Накамару, не менее всех остальных шокированный происходящим.
- Каме теперь с Тат-чаном, - глухо отозвался Аканиши в сторону.
- Это, блин, только слепой не увидел, а бревно не почувствовало! – возмутился Коки. – Что это значит? Ты серьезно бросил Каме-тяна? Почему Уэда? Джин, с подробностями, пожалуйста.
Лидер исподлобья посмотрел на подходящую парочку, и его губы исказила кривая ухмылка.
- Надоел я своему любимому Каме-тян. Устал он от меня. Вот и влюбился в Тацую. Разве могу я становиться на пути такой великой любви, а? Вон, как они счастливы. Разве был Каме-тян так же счастлив со мной?
- Джин, - Мару опасливо покосился на лидера. – А если без лирики?
- А если без лирики, - Аканиши говорил пугающе спокойно и безразлично, уже только от подобного тона становилось не по себе. - Каме-тян теперь делит камеру с Уэдой, но остается под нашей защитой.
- То есть, когда Уэде надоест, я смогу… черт, Мару! Больно же!
- Правильно, Юичи. Не хрен лезть, куда не просят. А посмеешь все-таки распустить руки, еще и от меня получишь, не посмотрю, что друг. Ну, это я так, предупреждаю.
- Да ну вас, – буркнул Танака на обоих и обернулся к подошедшим, - Каме-тян, ну, где справедливость? Почему я получаю только синяки, а остальные, - выразительный взгляд на Уэду, - получают тебя?
- Прости, Коки-сан, - встрепенулся Казуя.
За это время он успел если не подружиться, то тоже привязаться к ТТУН. И не перешедший в статус любовника Тацуя давал непринужденное восприятие того, что ничего не изменилось. Просто он теперь не с Джином. Со всеми остальными, кроме Джина, который…. «Ну, зачем ты так смотришь, Аканиши?! Хочешь, чтоб я молил тебя вернуться? Не буду. Не буду потому, что знаю – бесполезно. Ты никогда не возвращаешься к своим бывшим. Особенно когда они слишком сильно влюбляются в тебя. Чем больше любовь, тем быстрее тебе надоедает.»
- Прости, я не хотел.
Аканиши подобрался, выпрямляясь на лавке. «Не хотел? Вы, черт возьми, трахались полночи, что я не слышал что ли? Не знаю, как стонет Каме? Но ты не хотел? Уэда!!!»
Тацуя безошибочно определил возникшее у лидера желание убить и легко догадался о магическом слове, послужившем причиной. Он уже хотел одернуть Каменаши, как тот продолжил, вводя в ступор не только сидящих за столом и самого Уэду, но и остальных заключенных… опять.
- Но понимаешь, ты же с Мару-сан. И вы так хорошо подходите друг другу. А быть с вами третьим я еще… еще, наверно, мне не удобно. Прости. А Тацуя-сан… он такой…
Не найдя, да особо и не ища подходящие слова, чтоб выразить всю свою признательность к сокамернику, Каменаши прижался к его руке и плечу, утыкаясь носом в шею, замирая и прикрывая глаза. «Не могу тебя видеть. Да не смотри же на меня так неотрывно, Аканиши! Ты уже все получил и все сделал, разве не ты сказал мне вчера, что я тебе больше не нужен?! Я не сломался еще вчера благодаря ему, так ты хочешь добить меня сегодня?!» Парень чуть слышно горестно выдохнул.
Тацуя сильно понадеялся, что это еще не тот предел, о котором говорил ему Каменаши наверху. Джин уставился в тарелку, не уверенный, что сможет выдержать подобные протяжные стоны при явном упоминании о прошедшей ночи, и не придушить обоих. Джунно, как мантру про себя проговаривал «я не поверю, это только игра, чтоб верил Джин… Та-ат-чан, но я тоже ве-ерю!» Коки и Юичи заторможено хлопали глазами на происходящее.
- Че-ерт! – протяжно отозвался Танака через время, заполняя звуком повисшую в столовой тишину. – Каме-тян, ты так больше не делай, ладно? Если это увидят, а главное услышат НЬЮС, замочат нас тихо в камерах, но отобьют тебя. Это, блин… как я вас, парни, понимаю! – он посмотрел на Джина и Тацую и обернулся к Юичи, - И не бей меня! Сам, небось, почти кончил.
* * * * *
Аканиши одернул себя в последний раз «не психовать и не пялиться на Каменаши» и решительно шагнул в соседнюю камеру. В конце концов, Каме теперь с Уэдой. Похоже, счастлив. Да он так светится, когда Тацуя держит его за руку, что все чаще хочется все-таки придушить… обоих! Роль… если он и с Уэдой только играет роль, то ему надо быть не хакером, а актером – такой талантище пропадает! «Та-ак, Джин, спокойно. Теперь он любовник одного из твоих парней. И по договоренности будет таковым до конца своего срока. Так что, придется тебе успокоиться и попытаться наладить нормальные безразличные отношения». Пожелав себе удачи не сорваться, Аканиши уперто отправился к Казуе.
- Привет, Каме. Как дела? – сделал самое миролюбивое лицо Джин.
- Просто охренеть, как прекрасно, - мрачно огрызнулся парень, не двигаясь с койки, где сидел с ногами, уткнувшись в подушку подбородком, и в очередной раз накручивал себя.
- Не очень-то вежливо, - попытался не улыбнуться Аканиши.
Наверно, не очень по дружески желать Тацуе проблем с Каме, да?
- Ох, простите, если я задел Вашу тонкую душевную организацию, Аканиши-сама, - без капли почтения все так же ядовито отозвался Казуя.
- Проблемы с Тацуей? – решил уточнить Джин, игнорируя нападки.
- Нет. С Тацуей у меня, как раз, все замечательно.
- Нет? Тогда…, - Аканиши подобрался, не замечая, как сжимает кулаки, а голос и вид приобрели опасное выражение «убить», - с кем проблемы?
- Да тебе-то какая разница?! Как будто тебе есть до меня хоть какое-то дело! Я даже если к НЬЮС попаду, только Тацуя, может, и вспомнит. Что, мол, больше заботиться не надо…
Каменаши вскрикнул, когда Джин в несколько шагов стремительно преодолел расстояние между ними и сдернул его за плечи с койки.
- НЬЮС? – прорычал он Каме в лицо. – Убью, гадов!
- Нет! – выкрикнул Казуя, умудрившись вырваться из стальной хватки, Джин отпустил его только от неожиданности сопротивления. – Не они! Ты! С тобой у меня проблемы! С головой этой! – он стукнул себя по макушке. – Вот чтоб перестать думать, перестать… все перестать! Ведь я теперь с другим, так почему же…!
- Казу-тян, - растерянно пробормотал Аканиши.
- Ненавижу тебя за это! Ненавижу! Ненавижу! Я же счастлив с Тат-чаном! Должен быть счастлив! И я буду! Обещаю! Буду! Только ему! Только с ним! Забуду. Тебя забуду. Все забуду, - повторял он как заклинание, обхватывая себя за плечи и не замечая, как твердеют челюсти и кулаки Аканиши.
- Забудешь? – прошипел тот сквозь стиснутые зубы. – Ненавидишь? Значит так? А вот хрен только ему! Ничего ты не забудешь!
- Прекрати!
Каменаши попытался снова вырваться из вцепившихся в плечи рук, но Джин больше не собирался отпускать, раз за разом встряхивая парня.
- Пусти меня! Тебя больше нет! Меня у тебя больше нет!
- Хрен! Мой! ТЫ МОЙ! Не могу! Не отпущу!
- Не смей! Ты что…?!
Казуя задохнулся, широко распахивая испуганные глаза. Аканиши швырнул его на койку, тут же навалившись сверху. Руки лихорадочно шарили по слабо сопротивляющемуся телу, губы и зубы оставляли следы на шее и плечах. В считанные мгновенья парень остался без одежды, почти парализованный страхом повторения кошмарной ночи.
- Прекрати… пожалуйста… прекрати…, - только и мог шептать он.
Аканиши тяжело дышал, сосредоточенно изучая до боли знакомое тело, с мстительной яростью оставляя отметины, чтоб помнил Казуя, чтоб не надеялся Уэда. Рука прошлась по тут же отозвавшемуся члену, тронула яички и нетерпеливые пальцы пробрались в узкое отверстие.
- Нет, - стоном выдохнул Казуя, выгибаясь дугой.
- Ты же знаешь, что дальше будет. Знаешь же. Не сопротивляйся, - Аканиши склонился к его лицу, вглядываясь, пытаясь найти желание и страсть, а не только мучительно сжатые искусанные губы и крепко зажмуренные глаза.
- Ненавижу, - чуть слышно отозвался парень.
- Не верю, - Джин готов был взвыть от отчаяния, но его тело хотело кончить, сейчас, здесь и именно с этим измучившим душу и сознание мальчишкой.
Его близость и покорность сводили в ума, отвердевшая плоть требовала немедленных действий, и Аканиши повелся на неизбежное. Тем более что отпустить Каме уже просто не было сил.
- Мой, - с тихим рыком ворвался он в хрупкое тело.
- Нет, - мотнул Казуя головой, сильно сжимая зубы, чтоб не застонать.
Пальцы вцепились в простынь, и боль пронзила сознание. Сейчас он действительно ненавидел. Только не Аканиши, а себя. Свое предательское тело, отозвавшееся на желанное вторжение, легко приходящее в себя от забытой ласки, постыдной истомы, заволакивающей каждую клеточку организма. Аканиши снова насиловал его, но, кажется, Каме ожидал именно этого с того самого дня, как ушел из его камеры. И еще больше ненавидел себя.
- Ненавижу, - шипел он, подаваясь навстречу глубоким толчкам, получая удовольствие и боясь открыть глаза, чтоб Джин не увидел этого.
- Не могу отдать…, не могу выкинуть тебя из головы,… не могу окончательно отпустить, - выдыхал Аканиши, до предела входя в привычную тесную влажность.
Страсть туманила рассудок. А Каме все так же крепко жмурился, отворачиваясь от ищущих губ. «Ну уж нет, Казу. Ты получишь удовольствие. Против воли, ненавидя меня, но кончишь. Со мной. Подо мной. И будешь помнить об этом. Всегда. Надолго. Будешь помнить обо всем, находясь под Тацуей. Будешь помнить меня. Как ты не просто был в моей жизни, ты есть, заполнил собой все в ней – мысли, память, желания, кровь, черт тебя дери!»
- Посмотри на меня. Посмотри, что это не он. Слышишь? – Джин целовал лицо, пытаясь словить крепко сжатые губы, мокрые дорожки по вискам. – Это не он. Не он. Мой. Ты мой.
Каменаши мотал головой, пытаясь усмирить тело. Но физиология брала свое. Ритмичные толчки напрягали нервы. Голос не давал отвлечься, думать о чем-то другом, а не о звучащих словах. Хотелось умереть от ненависти к себе, от любви к Джину, от осознания желания всего, что делал сейчас он с ним. И Казуя тихо выл сквозь стиснутые зубы, смиряясь, заставляя себя смириться.
Аканиши обхватил его член, подстраивая движения под себя, и Каме почувствовал скапливающийся в паху взрыв. По участившемуся рваному дыханию Джина, по ускорившимся толчкам внутри и движениям руки сверху, Казуя знал, что еще чуть-чуть и оргазм накроит их обоих. И было невыносимо плохо и противно, что нельзя заставить себя не чувствовать его, не откликаться на ласки, не изгибаться в руках и не поддаваться теплу и тяжести любимого тела. Ведь он этого не хочет… не хочет вот так просто по настроению Аканиши отдаваться ему. Не хочет верить его словам, снова лживым, снова только лишь для того, чтоб получить тело… чужое, не принадлежащее больше Аканиши. Так зачем?! Просто потому, что теперь Каме делает вид, что он принадлежит Тацуе? Что ему и без Джина хорошо? А того это так задевает, что хочется уничтожить это хрупкое счастье, попытку жить без него? Разве не это хотел от него Аканиши, когда отдавал другу? Разве не этого?!
Протяжный громкий стон смешался с полушипением-полурыданием когда сперма обоих брызнула, обжигая Каме изнутри, пачкая его живот… И осталась только пустота.
Аканиши с трудом приподнялся на руках, выходя из парня и садясь между его разведенных ног на колени. Он с нежностью провел по ним рукой и поднял взгляд на лицо Каме.
Казуя безучастно смотрел в дно верхней койки застывшим взглядом. Губы дрожали, будто пытались сдержать рыдания. А мокрые дорожки по вискам не оставляли сомнений, что так и есть.
- Каме, - тихо позвал Джин, склоняясь над парнем.
- Теперь-то за что? – чуть слышно отозвался тот.
Поджав колени, Каменаши перевернулся на бок к стене, закрывая глаза.
- Послушай…
- Если хочешь еще раз, просто возьми и уходи. Они скоро вернутся, - глухо и безразлично ответил Казуя.
Аканиши замер. Черт!!! Со всей появившейся от отчаяния силой он впечатал кулак в стену, подрываясь с койки, но Каме даже не пошевелился.
- Черт! – прорычал он, спешно оправляя одежду и выбегая из камеры.
От отчаяния было больно дышать. Еще хуже видеть застывший взгляд Казуи. Но ведь он отвечал!... Или сопротивлялся?... «Еще больше ненависти. Да, Казу, ненавидь меня. Меня можно только ненавидеть. У меня же были правила, главное из которых – не принуждать. Мальчик мой, уже второй раз! Что же в тебе такое, что я голову теряю, переступая свои принципы?! Что не могу отпустить, хотя уже отдал?! Невыносимо!»
«А дальше, Джин? Дальше что? Я все так же не нужен тебе. Все так же чужой для тебя. Игрушка для секса. Понравилось, Джин? Удобно, правда? Под рукой. И плевать, что я принадлежу другому. Плевать, что, возможно, я нужен ему гораздо больше, чем тебе. Просто воспользовался тем, что рядом. Не видишь. Не понимаешь. И не дай Бог узнаешь! Я добровольно отдамся НЬЮС, если ты хотя бы предположишь, что я, придурок, люблю тебя! Зачем же так измываться надо мной? Теперь-то за что?! Я не трогаю тебя, не говорю, не приближаюсь. Я пытаюсь жить без тебя. А ты вот так запросто приходишь и трахаешь. Ненавижу тебя, Джин. Ненави-ижу-у!»
продолжение главы в комментариях
@темы:
фанфик,
АКаме,
Джин,
Казуя
-
-
29.04.2011 в 11:04- А здорово мы развлеклись, нэ?
- Надо будет повторить как-нибудь.
- Ты просто красовался перед ними, Коки. Разве я не прав?
- Ты тоже, Тат-чан. Ты тоже. Ну, признайся, тебе чертовски понравились их вытянутые лица.
- Ну, ладно, ладно, - довольный смешок в сторону. – Согласен.
- Эй, а я знаю, перед кем ты бы тоже еще раз покрасовался.
- Кем? – удивился Тацуя.
- Ка-ме-тян, - протянул Танака.
- И, правда, давайте следующий раз возьмем его с нами, - прежде чем успел возразить Уэда, вмешался Тагучи.
- Не стоит привыкать, Джунно…
- Ой-ёй-ёй, какие мы собственники! – засмеялся Танака. – Становишься похожим на Джина. И что вы все такие одинаковые с Каме…
Голос оборвался на пороге камеры на движение натягивания одеяла на плечи.
- Каме? – все на миг застыли, увидев на койке скрюченного обнаженного парня явно в истерике.
- Кто?!
- Каме!
Вина перед парнем, что не уследили, страх и ужас от реакции Джина на все произошедшее, а в этом сомнения не было ни капли, ярость на пока неизвестных насильников, которых даже защита Аканиши не остановила, смешались в голове Тацуи смертельным коктейлем. Впрочем, за небольшим исключением подобные чувства были и у остальных.
- Ксо, Каме, прости! – Уэда рухнул на койку, хватая парня в охапку вместе с одеялом и прижимая к себе.
- Кто? – шипел над головой Танака, готовый растерзать на месте кого бы то ни было.
- Кто это был? Скажи.
- НЬЮС? Урою ублюдков! – решив, что в тюрьме вряд ли найдется кто другой, рискнувший на подобное, Танака шагнул к двери. Мару развернулся было следом.
- Нет! Не надо. Не они… Пожалуйста… не надо, - смог внятно вмешаться Казуя, цепляясь за плечи Тацуи и крепко жмурясь, чтоб не видеть лица парней.
- Кто это был? – продолжал мягко уговаривать Уэда. – Скажи нам, пока мы снова не решили все сами. Если мы начнем выяснять…
- Не надо! Вы ничего не сделаете. Я сейчас… сейчас все… все нормально…
- Ты в своем уме?! Нормально?! Тебя поимели, хотя никто не имел права, кроме…
- Он имел, - почти шепотом отозвался Казуя. – Имел… Уже нет, но…
ТТУН настороженно и все еще под адреналином переглянулись.
- Аканиши? – смог произнести вслух Тацуя единственное предположение на эти слова.
Каменаши покивал, и медленно сполз на койку, вновь укутываясь с головой в одеяло и сворачиваясь в позу эмбриона спиной ко всем.
В камере стояла звенящая тишина.
- Не понимаю, - наконец выдохнул Танака, вместе с вопросом выдувая и весь свой боевой запал.
- Он… да, какой есть,… но…, - так и не собрав мысли в предложение Юичи покачал головой.
- Мне жаль, Тацуя, - сочувственно поморщился Джунно. – Прости, Каме-кун.
Уэда помахал рукой, мол, идите-идите, и чуть склонился над Каменаши, поглаживая того по плечу.
- Я, конечно, подозревал, что все сильно запущено, но чтоб на столько…. А ведь он обещал тебя не трогать. Сейчас ничего не сделаешь, но я поговорю, и в дальнейшем…
- Нет! – тонкая рука стремительно вынырнула из-под одеяла, хватая Тацую за кисть. – Не говори. Просто сделай вид, что ничего не случилось. Тебе ведь все равно, с кем я могу быть. Я ведь тебе не… ну, мы ведь… Так что не важно все, что случилось. Я бы… вы бы и не узнали…
- Помолчи! – раздраженно отозвался Уэда, откапывая парня из одеяла. Освободив голову, он перевернул Каме на спину и склонился сверху. – Помолчи и послушай! Ты сейчас принадлежишь мне! Понял? Все в тюрьме знают, что ты принадлежишь мне и находишься под нашей защитой. Если ты в таком виде появишься в столовой, обязательно начнутся расспросы. Обязательно кому-то придет в голову, что защита Аканиши ничего не значит. Пойми, никто не станет уточнять, почему и от кого ты в таком состоянии. Нам… тебе очень повезет, если подумают на меня или все-таки кого-то из нас. Понимаешь, Аканиши всегда держит слово, и он никогда не возвращается к своим бывшим… Он никогда не был в такой ситуации, когда хотел бы это сделать. Черт! Я сам не знаю, как поступить!... Придется нам снова играть. Справишься?
- Играть?
- Теперь никаких одиноких походов по территории. Никаких уединений в камере. Теперь ты все время будешь со мной рядом. С нами рядом.
- А Тагучи? Он рассердится.
- Ты будешь с нами или Коки и Мару. Внял? Ты был прав, мы не пойдем против Джина. Не потому, что нам все равно, что он сделал с тобой, просто от НЬЮС тебя защитить может только он. Одно я тебе обещаю, того, что случилось сейчас, больше не повторится. Мы станем осмотрительней.
- Спасибо.
- Он сильно тебя покалечил? – чуть помолчав, спросил Тацуя.
- Синяки, - смутившись, отозвался Каменаши.
- Я не про это. Ходить сможешь?
- Наверно.
- Ты полежи еще, время есть, а чуть позже проверим. Если что, будешь держаться за меня. И… ты сам сможешь сделать вид, что ничего не произошло?
- Да, - парень посмотрел старшему в глаза и нерешительно добавил, - Постараюсь.
И он постарался. Улыбался Тацуе, держался за его руку, всегда следовал за ним, совершенно не видя Джина. Нет, он не игнорировал и специально не избегал. Просто теперь Уэда сам не давал никакого повода остаться им наедине или поговорить. «Чертов собственник» - мысленно рычал Аканиши, испепеляя того взглядом, но Тацуя делал вид, что совершенно не понимает, превосходно зная, что лидер не попросит.
А Джин медленно сходил с ума. Он стал злым и раздражительным, огрызался на каждого, не вовремя сунувшегося к нему с чем бы то ни было. Причем «не вовремя» у Аканиши было всегда. Даже практически бесстрашный Танака не рисковал лишний раз его задирать.
- Надо что-то делать, - заявил он, в спину удаляющемуся лидеру. – Есть идеи?
- Раздраконить НЬЮС? Пусть сунутся, Джин хоть пар выпустит, - деловито предложил Мару.
- Принимается как рабочая гипотеза. Еще варианты? – Танака посмотрел на Уэду.
Тот пожал плечами, обдумывая предложение.
- Я…, - нерешительно отозвался Казуя и сглотнул под тут же устремленными на него взглядами. – Поговорю с ним?
- Свихнулся? – вскинул брови Коки. – Вы, кажется, уже говорили не так давно. Прости, Каме, и ты, Тат-чан, за неприятные напоминания. Но что, мало?
- Но… если…
- Только в жертву себя приносить не надо, нэ?! – возмутился Тацуя.
- Я все же…, - почти испуганно прошептал Каме.
- Я что-то сказал? – отрывисто уточнил Уэда, не хуже Аканиши припечатывая парня взглядом.
- Не надо, Казуя, - вмешался Джунно, становясь на пути его глаз. – Правда же. Мы обязательно что-то придумаем.
- Получается, из-за меня? – Каме несчастно опустил голову.
- Сказал бы я из-за чего, - проворчал Танака, понимая и принимая правоту парня.
Да, из-за него. Но и Уэда упертый. Он не отдаст свое. А Джину просто нужен хорошенький уступчивый мальчик. И чтоб регулярно. Ксо, неужели Каме в самом деле на столько хорош?!
******
-
-
04.05.2011 в 11:43Очень затягивает твое произведение и пугает одновременно!!!
Аканиши убить охота!!! Тацуя - умничка, все разрулит, я уверена!!!
ВСЕ ПРОСТО СУПЕР!!! Побёг дальше читать!!! Спасибо за такой экшен!!!
-
-
04.05.2011 в 23:53Аканиши убить охота! ну, он тоже страдает... это, конечно, его не очень извиняет, но... ладно, согласна, по голове настучать надо... обоим. Ведь достаточно было просто поговорить по душам!
Тацуя - умничка, все разрулит, я уверена!! Разве с АКаме можно быть в чем-то увереным?
-
-
25.11.2011 в 09:10-
-
25.11.2011 в 22:10-
-
25.11.2011 в 22:41-
-
30.09.2013 в 15:12-
-
07.10.2013 в 06:16И "да" "не доставайся никому"... пока Джин может смириться и принять только такой поворот дел...