А потом мы выяснили, что под Севастополем +16-+18... и переехали в Учкуевку. Так что мама с ребенком остались еще на 5 дней в пансионате, а мне уже пора было уезжать...
НО! Я встечалась с Джульет! Мы здорово провели время! Жаль, что мало. Но я надеюсь на новую встречу и тогда, тоже надеюсь, время будет побольше
А еще она подарила мне потрясающие сережки-черепашки и брелок на сумку - я обязательно сделаю фотки и выложу сюда.
А в апреле Каджина подарила мне магнит с Казуей, и я постоянно ношу его с собой (и я тоже сделаю фотки)
А может, и не стану . Тогда это останется только моим собственным
Название: Лучшее в мире – первая любовь ©. 2 часть: ответ Ябуки
Автор: Manika~
Пейринг: Одагири Рю / Ябуки Хаято
Рейтинг: PG-13, R – нечто среднее
Жанр: романтика, скорее всего АУ Гокусена 2 (в части родителей Одагири и того, что они были долго знакомы), POV.
От себя: люблю их . Можно было бы назвать их АКаме, но так ближе образы и не описываемые события. Встречаются просторечные и негативные выражения (гораздо больше, чем в первой части, даже может показаться, что слишком много).
все-таки читать
Ответ Ябуки
- Рю, Рю, - обеспокоенный шепот и трясущие его руки вырвали Одагири из обрывков какого-то тревожного сна, он резко распахнул глаза, нервно облизывая пересохшие губы и пытаясь унять озноб.
- Ну, вот, - Хаято с облегчением выдохнул и сел рядом на кровати. – Ты как? Что снилось? Ты метался и стонал, но не похоже, чтоб тебе снилось что-то хорошее.
Одагири продолжал молча, почти не мигая, смотреть на него, и Ябуки поежился.
- Эй, Рю, ты как? Проснулся?
- В порядке, - через время прохрипел он и медленно сел. – Прости, что разбудил.
- Да я, в общем-то, не спал, - почему-то вдруг смутился Хаято.
Рю нахмурился и вопросительно склонил голову.
- Ну, понимаешь, - окончательно забегал глазами по комнате Ябуки. – Я тут лежал и думал…
Не услышав ожидаемого комментария или хотя бы привычного фырканья, Хаято покосился на парня. Тот все так же молча и настороженно ждал продолжения.
- Мне страшно, Рю, - выпалил Ябуки. – Я вот проснулся вдруг, лежу рядом с тобой и думаю, ведь тебя там не будет. Я буду очень стараться, я все-все сделаю для своей мечты! Только, Рю, а как же я там без тебя?
- И? – слишком уж резко по сравнению с растерянным голосом Хаято прозвучало в ответ.
- Ну, может мне не лететь? Ведь моя мечта, я могу и здесь ее осуществить?
- Черт возьми, Хаято, что ты хочешь, чтоб я ответил?! – вдруг ни с того ни с сего закричал Одагири, чем вызвал почти суеверный ужас на лице друга.
Рю никогда не кричал. Никогда и ни на кого. Он даже на повышенных тонах, на сколько помнит Ябуки, никогда не говорил. Если его выводили из себя, он припечатывал несчастного убивающим взглядом и еще тише, чем обычно, свистящим и не предвещающим ничего хорошего собеседнику голосом сообщал в подробностях, что он собирается с ним сделать, что получит от его тела после своих действий или куда тот может пойти пока еще добровольно. Если у оппонента инстинкты самосохранения отсутствовали, и он все еще пытался доказать, что прав, Одагири бил.
- Рю?
- Ты спрашиваешь, чтоб что услышать в ответ?! Что тебе надо лететь? Ты хочешь этого, ну, так и вали! Лети за своей мечтой! Мне будет только легче! Не придется волноваться, где ты ходишь и почему опаздываешь. Не придется думать, что ты можешь валяться где-то избитый не в состоянии даже номер на мобильнике набрать, чтоб я приехал. Не придется готовить постоянно, хотя сам я ем очень мало. Мне многого не придется делать, что касается твоего присутствия в моей жизни. Мне будет гораздо легче жить без тебя!
- Но…, - Хаято изумленно смотрел на парня. – Ты же… любишь меня, и мне казалось….
- Ты придурок, Ябуки? – Одагири рывком повалил своего парня на кровать и сел сверху, вглядываясь в сумраке комнаты в его глаза. – Ты что не понимаешь, что мне всего этого будет смертельно не хватать? – вновь своим привычным тихим голосом уточнил он. – Я и так поддерживаю тебя и твое желание уехать от меня за своей мечтой так сильно, как могу. А ты еще пытаешься меня на последок окончательно добить? Как ты думаешь, каково мне будет тут без тебя? Зная, что в случае чего я даже сорваться и приехать к тебе так быстро, как надо, не смогу. Зная, что ты питаешься там какими-нибудь полуфабрикатами и бургерами вместо нормальной еды. Зная, что придя домой мне некому будет говорить «я дома», как и тебе там. Зная, что мы какое-то время даже связываться часто друг с другом не сможем, потому что дорого. Зная, что нам обоим будет тяжело двигаться к своей цели, и мы не сможем просто коснуться друг друга для поддержки. Что ж ты теперь-то хочешь от меня услышать, Хаято? – Рю отчаянно тряхнул его за плечи, вновь придавливая к кровати и почти без сил утыкаясь лбом в плечо.
- Прости, - Ябуки обхватил и прижал его к себе. – Ты прав, мне не стоит этого делать. Я ведь могу и здесь попытаться.
- Придурок, - с легкой улыбкой отозвался Одагири, приподнимаясь. – Я не позволю тебе этого. Ведь это твоя мечта. И если ты не хочешь однажды пожалеть об упущенной возможности, то завтра же сядешь на самолет. Ты же действительно этого хочешь. И твои записи понравились. Так что не будь придурком, следуй своей мечте. А я всегда тебя поддержу. Отсюда. Но знай, что я всегда буду на твоей стороне. И никогда тебя не оставлю.
- Спасибо. И знаешь, у меня есть кое-что для тебя. Подарок. Я отдам тебе перед отъездом. Так вот. Ты мое самое лучшее исполнившееся желание.
- Что? – удивился Рю.
- Каждый раз смотрю на тебя и думаю, что раз уж я такой везунчик, то у меня обязательно все получится в Америке.
Одагири невольно засмеялся на совершенно довольное лицо Хаято.
- Обязательно получится, - согласился он, сползая на кровать и вытягиваясь рядом. – Давай спать. Завтра долгий день.
- Да. Спи. Завтра важный день.
Одагири возвращался домой после занятий, зная, что квартира уже пуста. Они договаривались, что Рю не станет его провожать. И хотя от Хаято можно было ожидать чего угодно, особенно после ночного выяснения отношений, все-таки парень был уверен, что мечта перевесила все – Ябуки улетел.
Рю привычно завернул в магазин, но глядя на полки, вспомнил, что готовить уже не надо.
Окна квартиры были закрыты, и Одагири только хмыкнул. Если бы Ябуки не улетел, он обязательно явился бы к нему на занятия, дожидаясь их окончания, а так….
На столе в гостиной парень нашел обещанный подарок – потрепанную тетрадку с исписанной не хуже стен в классном кабинете Курогина обложкой. Почерк Хаято. Рю провел пальцами по рисункам, иероглифам и латинским буквам имени владельца. Перелистнув страницы, он обнаружил, что тетрадь почти вся исписана, а по мелькавшим иногда датам понял, что это дневник. Разве Ябуки вел дневник? Его безалаберный, шумный, несдержанный и совершенно творческий Ябуки мог скрывать что-то такое, из-за чего вел дневник? Наверно, следовало нахмуриться или хотя бы насторожиться, но Одагири сейчас особенно остро не хватало Хаято, чтоб даже заинтересоваться содержимым дневника. Ему хотелось просто вчитываться в слегка корявый почерк, представляя, что сам парень сидит рядом и рассказывает ему это. Все равно что. Что-то, что волновало его так сильно, раз не любящий написать даже лишнее предложение кроме набросок своих песен Ябуки взялся бы вести дневник. А уж как реагировать на неизвестную тайну своего парня Рю решит потом, когда узнает о ней.
« Май
Ненавижу этого ублюдка!
Так, нет, наверно, надо начать с чего-то другого. Итак, я, Хаято Ябуки, завел этот…ммм… дневник, чтоб…
Черт, опять не то!
Что пишут в дневниках? Девчонки, наверно, какие-то свои секреты, романтические тайны. Пацаны дневников не ведут! Да! Точно! Это не дневник! Какая, на хрен, романтическая тайна?!!!! Никакая он не тайна!!!
Мне вообще нет причин тратить на эту аравскую занозу целую тетрадь! И, кроме того, я могу поговорить с моими парнями обо всех моих интересах, но так как он не совсем интерес… хрен! СОВСЕМ НЕ ИНТЕРЕС! то…
Так. Что-то я запутался. С начала. Я ЕГО НЕНАВИЖУ! Да. Точно. Я ЕГО НЕНАВИЖУ! Он выбешивает меня одним своим присутствием! У меня руки чешутся хоть раз, хоть один единственный раз стереть с его лица это отрешенно-пренебрежительное выражение! Меня в нем раздражает абсолютно ВСЕ! С самого первого раза, когда мы столкнулись с парнями из Ара, когда они попытались выпендриться, мол самые крутые. ХА! Самые они! Хрен! Мы им так врезали, что мало не показалось! А на эту падлу я бы и внимания не обратил, он ведь даже не главарь ихний! Но этот его взгляд нам вслед… черт, вот чуял же, что надо было вернуться и врезать еще раз. Именно ему. Хотя… наверно, надо написать все-таки правду. Не чуял я нифига. Тогда. Подумал – это просто свет от фонаря так упал – и забил. Черт, мне было тогда так классно от нашей победы, что я просто снисходительно фыркнул. Лузеры. Чего с них взять? А вот на нашу следующую стычку я уже специально посмотрел на него. И, черт возьми, не показалось мне! Мы их здорово тогда отметелили. Нам тоже досталось… но мы им больше врезали! И в тот раз его выражение лица меня действительно взбесило. Только я не успел до него добраться, они свалили. Трýсы. Мы бы точно победили!
С тех пор я как помешался. Никогда так долго не мог кого-то ненавидеть. Если мне кто не нравился, я решал проблему здесь и сейчас. Просто бил в морду, стирая ухмылку или пренебрежение. А этого придурка я реально ненавижу уже почти два месяца и даже добраться до него не могу. Я пытался пересечь его один на один, но не получается, тот вечно с дружками. А главарь их довольно сильный, пока я с ним разделываюсь, моего тоже кто-то обиходит. И это мне не нравится почти так же, как и то, что сам я не могу до него добраться. Недавно, после очередной стычки, мы шли по улице и делились впечатлениями, и я вдруг поймал себя на мысли, что хочу врезать Тсуччи за то, что в этот раз он бил моего аравца. Я даже растерялся на минуту. «Я» и «растерялся»! Черт! Этого вообще в моей жизни не было ни разу! С начала я подвис на самом осознании того, что хочу из-за этого ублюдка ударить друга. А потом на том, что я вообще думаю о нем, как о «своем». Но черт! Он мой! Пока я до него не доберусь, пока не вмажу хорошенько, стирая его пренебрежительную ухмылку с тонких губ, пока не увижу в его лисьих глазах что-то кроме скуки! ЧЕРТ! НО ОН МЕНЯ РЕАЛЬНО БЕСИТ!
Все в нем выводит из себя при одном только взгляде! Выбешивает то, что я постоянно думаю о нем! Так и представляю, как наверну его на землю, вмажу пару раз по этому холеному, утонченному личику, оседлаю его шклявое костистое тело, чтоб было удобнее бить, вцеплюсь в его длинную шею и буду сжимать пальцы. О! Так и представляю это! Как буду смотреть в его карие раскосые глаза, нависая сверху, чтоб увидеть в нем осознание скорой смерти. Как расширятся его зрачки, а руки перестанут цепляться за мои запястья, пытаясь отодрать их. Как же мне хочется, чтоб последним в этой жизни он видел меня! Бля… это еще что?!! Так. Стоп. Спокойно. Дышу. Все. Успокоился. Черт, училка по языку и литературе была права, сила слова – страшная вещь. Черт, я даже это вспомнил!!! А говорят, что когда встает, парень вообще ни о чем другом не думает. Нет! НЕТ! НЕТ! Я СЕЙЧАС ВОВСЕ НЕ ОБ ЭТОМ! У меня адреналин зашкалил. И ВСЕ! Бляяяя, я уже перед тетрадкой оправдываюсь. Сдохнуть! Нет, убить его! Точно! Надо с ним разобраться. И я снова стану нормальным. Перестану думать о нем. А уж как его прикончить, разберусь на месте, при первом же удобном случае. Все. Спать. Фух, даже легче стало, когда выговорился.
Июль
Я псих. Надеюсь это вылечится тем, что я перестану следить за этим придурком, пытаясь разобраться сам на сам. Зато я знаю теперь имя того, кого хочу убить. Одагири Рю. И теперь я уже нутром чую, что если в ближайшее время не разберусь с ним, то получит он от меня не по физиономии, а в задницу. Я НЕ ПИДОР! И НЕ ОПРАВДЫВАЮСЬ ПЕРЕД ЭТОЙ ГРЕБАННОЙ ТЕТРАДКОЙ! Но с недавних пор он стал мне сниться, и просыпаюсь я обкончавшись. Бляяя! Это сдохнуть можно! Он же не девчонка, чтоб у меня на него вставало! Я все еще его ненавижу! Я все еще хочу его грохнуть! Реально грохнуть, чтоб эта падла перестала меня преследовать по ночам! Я же даже во сне не могу с ним разобраться! Просто не могу. Смотрю перед сном на девчонок из журналов. Ну, бля, хоть одна бы приснилась! Нет же!
Я в бешенстве. Парни уже коситься начали. Пытались пошутить, мол, девчонка не дает. После поставленного с разворота Хьюго фингала, молчат и не отсвечивают без необходимости. ЧЕРТ!!! Хочу снова стать нормальным, обычным! Аравцев бьем долго и жестоко. Хоть один плюс от моего настроения, теперь с нами вообще никто старается не пересекаться. И минус в этом же. Мне надо куда-то выпускать пар, если уж на сам объект моего бешенства я не могу.
Сентябрь.
YES! YES-YES-YES!!! Я это сделал! Так и знал, что меня попустит! Какое же у меня, наконец, чертовски хорошее настроение! Сегодня мы снова сцепились с аравцами. И сегодня не было их вожака. Сегодня на его месте был мой Одагири Рю. И я добрался до него! Похрен, что ребра ноют! Похрен, что болит разбитая его кулаком губа! Даже похрен, что мы разошлись, так и не решив, кто же победил в этот раз. Я отпустил. Да, я могу быть великодушным. Когда я отсек аравцев в парке, когда увидел рыжую шевелюру в центре, вот честно, меня заклинило окончательно. Ну, правда, же, я просто физически не смог упустить эту возможность. И хотя было все еще жарко даже для осеннего вечера, а моим парням не хотелось напрягаться, только перед этим обсуждали поездку к побережью в эти выходные, я все же потащил их с собой. И не пожалел. Ни капли не жалею даже о том, что отпустил его, а не прибил на месте. Он здорово дерется. Нет, я, конечно, круче, но все же. Зато я в подробностях рассмотрел его совсем близко. Строго по плану. Удары. Завалить. Вцепиться. До горла я не добрался, почему-то мелькнула совсем идиотская мысль, что не хочу на этой белой шее оставлять синие отметины. И пока я думал о том, как его придушить без этого, он меня действительно удивил. Да, я расслабился. На минуту. В драке это не позволительно, так что никакой ЕГО заслуги в этом НЕТ! Не знаю как, но он оказался сверху. Хрупкий, верткий, но бьет сильно. И его глаза. Точно! Я не убил его потому, что добился-таки желаемой реакции! Глаза. Черт, никогда бы не подумал, что глаза могут быть на столько живые! Нет, не так. Никогда бы не подумал, что ЕГО глаза могут быть на столько живые, когда он смотрит НА МЕНЯ.
Интересно, я все еще его ненавижу? Я почему-то сейчас в этом не очень уверен. Раньше он меня бесил, и я понимал это чувство. Теперь же… бля, кажется, меня, наконец, попустило. Ну, правда же, разве могут мысли о человеке, которого ненавидишь, вызывать на лице идиотскую улыбку? Не уверен, но вроде не должны.
И еще было чертовски здорово чувствовать его под собой. Как в моих снах. Я нависаю над ним, он тяжело дышит, я фиксирую его руки, делая почти безвольным, и смотрю в его глаза и… НЕЕЕТ! НИ ХРЕНА Я НЕ ХОТЕЛ ЕГО ТОГДА ПОЦЕЛОВАТЬ! Я НЕ ИЗВРАЩЕНЕЦ! Я просто добился реакции на себя! Добился жизни и эмоций в его глазах и на лице!
И страшная – страшная правда, НО Я ВСЕ БУДУ ОТРИЦАТЬ!, мне понравилось, и когда сверху был он. Вот как можно быть таким легким и таким сильным одновременно? Как ему вообще это удалось?! Я пропустил пару ударов, все-таки он довольно сильный, зараза.
- Одагири! – он повернулся на голос, и я ловко ссыпал его с себя.
Он скривился и скрипнул зубами, все также глядя в сторону и удерживая мои руки. Бля, не его бы пальцы, я бы ударил, а не посмотрел в ту же сторону. Тсуччи потирал кулак, а аравец пытался растормошить своего же. По асфальту растекалась лужа крови. Слишком много крови. Нет, мы и раньше дрались так, что следы оставались, но слишком уж много ее было в этот раз. Да и аравец, кажись, был без сознания.
- Разойдемся?
Он посмотрел мне в глаза. Не сдаваясь и не отступая. Но в его глазах было такое явное сожаление о том, что нас прервали. Если бы я настаивал на продолжении, он с радостью остался бы, но разве буду я оказывать ему услугу? Так что я смирился с тем, что придется его сейчас отпустить. Почему-то в тот момент это было довольно разумное решение. В конце концов, я хотел прибить его, а не кого-то другого. Я бы тоже не дал своему истечь кровью, даже если бы это означало отступление. Нет, все-таки я чертовски великодушен! Даже к врагам!
- Ладно, парни, - я мотнул головой. – Пусть живут. А с тобой, - я снова заглянул в его глаза. Близко. Я был к нему так близко, что чувствовал его все еще прерывистое дыхание на своем лице. И да, вот теперь мне точно хотелось его поцеловать, оставалось же, черт возьми, всего каких-то пара сантиметров между губами! И будь он девушкой, обязательно воспользовался бы ситуацией! – Мы еще встретимся.
Он снова ухмыльнулся. Мне даже показалось, что он прочитал мои мысли. Уж больно другой была его ухмылка. Как бы выразиться…. С обещанием, что ли. Обещанием непременно повторить наше «общение».
И мне это чертовски нравится! Надеюсь, Одагири Рю, ты выполняешь свои обещания? Все те обещания, что были в твоих глазах сегодня вечером, когда ты смотрел на меня.
Декабрь.
Я псих. Или извращенец. Я еще точно не решил. И не думаю, что так уж важно, кем конкретно я являюсь. И все из-за него. Одагири Рю. Бля, я уже просто устал от мыслей о нем. Меня уже даже не раздражает то, что он мне мерещится там, где мы зависаем с друзьями, хотя я превосходно знаю, что сам он не полезет, и его просто не может быть в бильярде или на автоматах, или в караоке, куда мы ходим с девчонками.
Я дерусь только с ним. С того сентябрьского вечера, он только мой. Больше никто не имеет права, я бы убил за него. Я смотрю ему в глаза, миг думаю о том, что не могу его ударить. Не хочу, точнее. Хочу обхватить рукой за шею, притянуть к себе, заставляя стать на носки, чтоб его губы коснулись моих. Вцепиться в волосы, подавляя и покоряя поцелуем. Пока. Пока мы на улице. Мне даже мои парни рядом не помеха. Уже не помеха. Я уже почти не боюсь своих неприличных мыслей о нем. Я даже привык к неприличным снам с его участием. Поэтому я точно знаю, как у нас все это может быть однажды. Однажды? Когда-нибудь? Чтоб его губы презрительно искривились? Чтоб в глазах было пренебрежение? Я что виноват в том, что реально влюбился в парня?! И поэтому я бью. Его. Жестоко. Потому, что я не виноват! Не хотел, не думал и не мечтал оказаться в таком положении! Иногда мне хочется продолжать его ненавидеть. Но я не могу.
Теперь я знаю, когда он окажется сверху. Я изучил его приемы и повадки. Я много чего о нем изучил. Я почти идеально знаю на ощупь его тело. И у него действительно живые глаза. Когда он близко, совсем близко ко мне, мне с каждым разом все сложнее держать себя в руках, с каждым разом все сложнее не позволять ему почувствовать мое возбуждение. И только то, что я все так же, хотя бы так же, хочу чувствовать его под собой или на себе, удерживает меня от того, чтоб просто не придавить его к земле и не зацеловать.
Недавно девчонки болтали о какой-то «кизуне», красной нити судьбы, якобы связывающей двух людей в мире, и если они предназначены друг другу судьбой, то они обязательно встретятся, где бы ни жили. Знаю, что желание нельзя произносить вслух, чтоб оно исполнилось, но это ведь не совсем вслух. Хочу в новогоднюю ночь попросить, чтоб в следующем году я встретил ту девчонку, что предназначена мне этой самой кизуной. Может тогда я смогу не думать о Рю? Бля, Одагири, я совершенно себя не узнаю с тех самых пор, как ты попался на моем пути!
Но и ненавидеть тоже не могу.
Если побиться головой об стену, поможет привести мысли в порядок?
Не помогло. И легче не стало.
ДА КАКОГО ЖЕ ХРЕНА!!!!!!!!!!
Март.
Я НЕ ХОЧУ!!! ТАК НЕ ЧЕСНО, И Я НЕ ХОЧУ!!!
На хрена мне нужна эта девчонка-кизуна, если этот ублюдок решил меня бросить?! Она же мне из-за него была нужна!
А можно перезагадать желание? Хрен с ним, с желанием! Просто отказаться от него! Только пусть он вернется! Хрен даже с моими ненормальными фантазиями о нем! Черт тебя дери, Одагири, но я же совсем не об этом говорил, когда просил привести ко мне человека, предназначенного мне судьбой, и убрать с моего пути всех других, мешающих! Я же совсем не об этом!
Хорошо, что я с чистой совестью могу отлежаться пару дней и никого не видеть. Не хочу. Никого не хочу видеть. Он уехал. Черт! Раскис, как девчонка! Я даже телефон его взять не мог. Каким бы образом? Я ему кто такой вообще? Парень, который метелил его время от времени? Мы даже не дружили. И то, что я люблю его, к этому не имеет никакого отношения. Мы не общались. Да, я знал его. Да, я знал о нем очень и очень много, но только потому, что это было нужно мне. Да и когда бы я просил этот номер? До того, как избил его чуть не до смерти? Или после?
Мы закончили первый класс старшей школы. Настроение было зашибись. Ну как можно было не пойти гулять? Как можно было не заметить рыжую макушку моего Рю, если мы, как на зло, гуляем по одним и тем же улицам. Да, можно было бы, конечно, не так сильно радоваться этой встрече, но тут уж, извиняйте, но это от меня не зависело. Я снова смотрел в его глаза. И мне было глубоко пофиг на все окружающее нас. Даже успело показаться, что и он обрадовался нашей встрече, как-то странно подрагивали уголки его губ. Ну, да, губ. Я слишком часто последнее время вис на его губах, на мелькавшем на них языке, когда сбивалось его дыхание, и они пересыхали. Эти губы я почти целовал по ночам. Их же видел в своих фантазиях на моем теле, на моем члене. Так что, да, его лицо я знал в мельчайших подробностях.
Мы били друг друга привычно и увлеченно, с каким-то азартом и воодушевлением. Реально было здорово! Я уже успел соскучиться по его телу под собой, так мне было потрясно. Я почти улыбался, сжимая его пиджак в своих руках и притискивая его спиной к земле, каждым своим нервом ощущая его тело под собой. Передышка. Я знал, что сейчас он двинет мне в ребра, извернется и окажется сверху, заслоняя свет фонаря своими рыжими волосами. И я смогу полюбоваться им еще немного, пока он будет торжествовать, чуть кривя разбитые губы. Мне хотелось их поцеловать. Зализать ссадины. Осторожно пройтись спиртом по каждой ране, нанесенной ему, и медленно от синяка к синяку покрывать его тело поцелуями.
Иногда мне казалось, что он знает, о чем я думаю. Иногда даже казалось, что он был бы не против. Иногда. Вчера было иным иногда. Вчера я читал в его глазах все мои желания. И я снова, что бывало только с ним, растерялся.
- Ты чего? – сглотнул я, особо и не рассчитывая на ответ.
- Сегодня последний день, - серьезно сообщил он, не отрывая глаз.
- Не понял, – нахмурился я.
Последний? Что значит последний? В каком смысле? Он болен что ли?! Я окинул его взглядом. Ему предстоит серьезная операция, он боится не выжить? Так какого хрена дома не сидит, а нарывается?! Это он прямо сейчас может откинуться?! Э, нет уж! Так по-идиотски угробить его я совсем не намеревался! Он мне нужен живой! Относительно здоровый, но ЖИВОЙ, блин! Я вновь уперся взглядом в его глаза, улавливая насмешку на таких желанных губах. Но я даже разозлиться за свою сентиментальность не успел. Рю, привычно извернувшись, устроился на мне.
- Сегодня я последний день ношу эту форму. Со следующего класса перехожу в другую школу. Переезжаю, - поведал он, придавливая мои руки к земле.
Я удивился, растерялся, а потом просто озверел. Год был в моей жизни! Перевернул ее с ног на голову! Я почти смирился со своей ненормальностью! Почти свыкся с тем, что люблю не просто какого-то там парня, а того, с кем не смогу быть даже при самой моей удачной фантазии еще минимум два года!
- Ну, тогда ты на долго запомнишь этот день.
Я снова хотел его убить. Представлял, что где-то в другой школе он будет так же лежать под кем-то во время драк, что кто-то будет оставлять отметины на его желанном мне теле. Я хотел его убить, чтоб он остался здесь, чтоб просто не смог никуда уехать!
Он, кажется, понимал это. «Коджи, нет!» Их лидер остановил остальных парней, давая нам возможность убивать друг друга. Я не позволил вмешиваться своим. Я просто хотел его убить. Потому, что он не имел права меня бросать! Потому, что я не хотел чувствовать ту боль, что раздирала мне грудь и не имела никакого отношения к синякам и ссадинам! Я просто вымещал на нем все то отчаяние, что грызло меня изнутри.
Наверно, если бы наши парни все же не вмешались, я бы его убил. Но к тому времени я уже почти не осознавал куда бью. Было просто больно. И еще были его понимающие глаза. Мне казалось, что и он был готов меня убить… или быть убитым мной. Не знаю. Но он так странно посмотрел на меня, когда нас уже растащили и чуть привели в чувство. Он молча прощался со мной.
И сейчас я сижу в своей комнате, и, кажется, выть хочется. Совсем как зверю, попавшему в неволю. Я и есть такой зверь. И моя клетка – Одагири Рю. Хотел бы я знать, как он сейчас. Хотел бы хоть издали увидеть. Но я точно знаю, что если мы столкнемся снова, я его просто убью окончательно. Или поцелую на глазах у всех. Утащу к себе и трахну. О! У меня достаточно много идей, как провести с ним время.
Осталось совсем немного. Чтоб он был в пределах доступности моих рук.
А остальное…
Я купил кольца.
Парные.
Парни смеялись и подшучивали. Я загадочно ухмылялся. Но теперь на моем пальце будет кольцо. И второе я намереваюсь отдать тебе.
Обязательно.
Однажды.
И поверь, никакая девушка–кизуна этого не изменит.
А сам я намереваюсь жить.
Жить, чтоб дождаться тебя и отдать это кольцо.
Жить, чтоб и дальше отстаивать честь своего Курогин.
Жить, чтоб получить однажды возможность вытрясти из кого-то из Ара твой номер телефона.
Так что, Одагири Рю, ты попал. Ты конкретно так попал. Где бы ты ни был.
Апрель.
Я счастлив! Я просто тупо и нечеловечески СЧАСТЛИВ!
Я, конечно, хотел бы тебе врезать за все, что пережил, когда ты так конкретно меня подставил, заставив целых две недели верить, что ты уехал навсегда. Но еще больше я просто наслаждался твоим присутствием на расстоянии протянутой руки.
Эй, Рю, за каким чертом ты так заинтересовался моим кольцом? Вот почему именно им? У нас что, тем не нашлось бы других?! Может, я и считаюсь в голове Саватари придурком, но поверь, вовсе таким не являюсь. И с чего вдруг странная злость на это кольцо? Чем оно тебе помешало? Я всего лишь хотел, чтоб ты его увидел на моей руке. Бляяя, я обещал тебе, что все расскажу на фестивале. Я очень, очень, ОЧЕНЬ хочу надеяться, что к тому времени мы станем достаточно близкими друзьями, чтоб на совсем паршивый случай ты воспринял мое признание как простой прикол.
Ты перевелся в Курогин. ТЫ! ПЕРЕВЕЛСЯ! КО МНЕ! В КУРОГИН!
Как ожившая моя сексуальная фантазия ты впилял в класс со все тем же отмороженным выражением лица, что так меня бесило раньше. И я подвис. В первые минуты и просто считал тебя недосмотренным сном, едва сдерживаясь, чтоб не потянуться к ширинке. Ты представился, чуть поклонился и отчалил за самую первую парту. А я весь урок таращился в твою спину, едва не мурча от такого свалившегося на мою голову счастья. Теперь-то я точно знаю, что новогодние желания исполняются! Потому, что мое сидело на первой парте и игнорировало весь мир. Но я-то знаю. Мы же оба знаем, Рю, каким ты бываешь, лёжа подо мной.
Тсуччи узнал тебя. И естественно поведал об этом классу. Как можно было вообще тебя не признать сразу?! Ты обернулся. С вызовом. Придурок, ты все еще считаешь нас врагами? Все еще думаешь, что мы и дальше будем драться? Если честно, я жалею, что больше этого не будет. Но теперь у меня есть веская причина не делать тебе больно. Теперь ты мой. Теперь ты один из нас. Теперь ты будешь со мной, даже если сам ты этого не хочешь. Пока.
- Кому-то показалось мало, - я пристально и обещающе смотрел на тебя, откидываясь на спинку стула, - Решил окончательно лишиться головы и сунул ее в логово зверя.
О! Я очень хорошо представлял себе это самое логово! Твои волосы на моей подушке. Твое тело, что так хорошо знал на ощупь и в снах, я жаждал увидеть в реальности. Глазами и мыслями я обещал тебе именно это. Пофиг, что ты пока еще не знал о смысле моих слов. И кольцо. Я посмотрел на руку. Второе лежит дома, спрятанное от назойливого внимания брата. Твое.
Я вновь глянул на тебя. Ты хмурился. Не понял. Это еще к чему? Я что-то пропустил? Вроде нет. Тогда, что за выражение на физиономии? Даже если ты пока считаешь мои слова угрозами, когда это ты хмурился на мои угрозы? Оу. Кулаки? Это еще к чему? Нарываешься? Нет. Отвернулся. Черт, Рю, что за игнор?!
Я следил за тобой неотрывно. Мои парни решили, что из-за твоей бывшей школы. Наивные. Все гораздо проще. Но им знать об этом вовсе не обязательно. Не к тому, что будут проблемы. Они просто не поймут.
Я потащил тебя на крышу на первой же крупной перемене. Точнее позвал. И ты пошел. Зачем-то собрал все свои вещи в сумку и взял с собой. Рю, я реально подумал было, что ты совсем не против свалить со мной с уроков. И меня бы это устроило гораздо больше, чем простая крыша. Но я все еще тебя хотел. И не то, чтоб я оттягивал неизбежное. Черт, Одагири, ну, нам хотя бы пару дней надо поближе познакомиться прежде, чем утягивать тебя в постель, да? А вдруг я выясню, что и ты сам не против? Ведь я везунчик.
- Не ожидал тебя здесь увидеть, - я посмотрел на тебя снизу вверх, усаживаясь у парапета. Банальная до тошноты фраза. Но я реально не ожидал тебя здесь увидеть. Безумно рад, но не ожидал.
- Я тоже как-то… не очень.
- Так я и поверил, - невольно хмыкнул я. – А то ты не знал моей формы.
- Знал, но не думал, что и я сюда.
Ты сел рядом. Близко. Совсем. Я касался плечом твоего плеча и не спешил отстраняться. Все мои нервы и мысли были сосредоточены на этом простом прикосновении. И я тупил в разговоре. Мы попросту больше сидели рядом и молчали.
- Я решил, ты из Токио уезжаешь, - ну, надо же было что-то сказать.
- Я этого не говорил.
И все. Никаких объяснений почему. А мне снова надо было придумывать тему. Странно. Я никогда и ни с кем не молчал так подолгу. Мне сразу становилось скучно. А вот с тобой – нет. С тобой мне и молчать было классно.
- Знаешь, Одагири, мне нравилось драться с тобой. Теперь будет не хватать этого.
- Собираешься меня убить сейчас, чтоб избавиться от присутствия?
Я засмеялся. Ты спросил это так сразу за моими словами и таким тоном, будто не то, чтоб иронизировал, скорее, уточнял очевидное. И ты помнишь нашу последнюю встречу. Все-таки помнишь! Помнишь, что я тебе обещал! И ты все-таки придурок, если считаешь, что я действительно хотел тебя тогда убить.
- Ох, Одагири, - у меня внутри уже все болело от смеха. – Я и не представлял, какое у тебя, оказывается, есть чувство юмора.
- Я почти забыл, каким ты бываешь, когда смеешься, - вдруг произнес ты каким-то странно-севшим голосом.
Я вытаращился на тебя, но ты, резко отвернувшись, рассматривал нечто на далеких высотках, будто вообще не мне говорил. Что значит забыл? Когда это ты вообще мог его слышать? Когда это я позволял себе подобное, видя тебя?! Или…. Стоп! Я вспомнил мои глюки. Те самые о тебе, когда ты казался мне там, где мы с парнями отрывались. Так мне тогда не казалось?! Ты реально там был?!! Но… почему? Какого хрена?!
- Я не спрашиваю, откуда это вообще известно тебе. Ты не спрашиваешь о моем кольце, - сообщил я, превосходно помня твой пристально-нахмуренный взгляд на него.
- Откровенность за откровенность? – ты снова сверлил меня глазами, и мне было совершенно неуютно.
- Нет.
Я знал, что если признаюсь о кольце сейчас, ты меня пошлешь. Зачем оно вообще вызвало в тебе такой упертый интерес? Это парное. Да, парное к твоему. Но я его тебе еще не отдал. Я вообще не представляю пока, как это сделать. Я не думал, что придется решать эту проблему вот так быстро. И я трусливо захотел сбежать. Здесь-то я могу в этом признаться. Я уже столько напризнавался в этой тетрадке, что признанием больше, признанием меньше – роли не играет. Я встал, но все же протянул тебе руку. Касание. Кожа к коже. Я мечтал об этом так долго, даже не надеясь, что ближайшее время мои желания могут исполниться. Так что, простой дружеский жест – протянутая рука. Ведь тебе превосходно известно, что не принять ее – оскорбить меня. А мне казалось, что на подобное ты теперь не пойдешь.
- Когда-нибудь?
Одагири, да что ж ты упертый-то такой! И совершенно не понимаешь слова «нет». Нуууу, может, ты потом и моего не восприятия твоего «нет» осознаешь? К тому же, не силой же ты сейчас выпытывать про кольцо будешь, да? А если и силой…. Хотел бы я посмотреть на это. Хотел бы я посмотреть на твою реакцию на правду, что ты так сильно хочешь знать. К тому же, я все равно собираюсь тебе признаться. Когда-нибудь. Так что я согласился с твоей упертостью.
- Кто знает.
Вымогатель. Теперь ты соизволил схватиться за руку, вскакивая на ноги. И во время потому, как твоя голова на уровне моего паха уже начинала вызывать совершенно неприличные воспоминания вполне осязаемых снов.
Правда, легче как-то все равно не стало. Мы стояли нос к носу, я держал тебя за руку и пялился на твои губы. Вот клянусь, еще бы полсекунды и я впился бы в них, притискивая тебя к себе и заваливая на эту злополучную школьную крышу. Поэтому я понес какой-то бред, чтоб очнуться от твоей близости, доступности и покорности. Ты ведь даже не отстранился.
- Ябуки Хаято, приятно познакомиться, лидер 2Д класса школы Курогин.
- Одагири Рю, перевелся во 2Д школы Курогин и на лидерство не претендую, - ты все так же смотрел мне в глаза, даже, кажется, не удивившись моим словам.
- Почему?
- Мы переехали.
- Нет. Почему не претендуешь? – я понял уже про переезд, не придурок же.
- А ты отдашь? – а вот и живость в глазах, ты смеялся надо мной.
- Ты можешь попробовать забрать.
Я тут пишу правду, да? Я бы согласился отступить, если бы он выиграл. Я знаю его силу, и знаю, что мы, в общем-то, равны. Так что, я знал, что предлагаю. Но он меня снова удивил.
- А другом твоим я могу попробовать быть?
- Моя дружба дороже лидерства в классе? – как бы сильно мне ни нравились его слова, я просто не мог в них поверить.
- Я хочу знать про кольцо.
Да далось же тебе это кольцо! Ты что знаешь, к чьему оно парой? Ты даже представить себе не можешь этого! Но мне удалось сдержаться, чтоб не послать тебя.
- Сомневаюсь, что тебе понравится.
- А ты попробуй.
Я смотрел на него и думал о причине его упертости. Почему кольцо? Почему не что-то другое? Вдруг и сразу именно кольцо. И я снова согласился.
- На фестивале.
- Э? – приятно тебя удивлять, мне понравилось увидеть еще одну эмоцию в твоих глазах.
- Танабата. Я или все еще буду с кольцом и расскажу тебе, или это уже будет не важно, и покрыто мраком времени.
Да уж. В омут с головой. Я давал себе три месяца на то, чтоб решиться признаться тебе. И я был уверен, что уж в подобную волшебную ночь еще одно мое желание обязательно исполнится. Но, кажется, ты не оценил. А может, у тебя были планы на этот вечер? Личные. Я ведь не в курсе изменений в твоей жизни последнее время. Ты почему-то помрачнел и отступил.
- Проехали. Драться не будем? Ну, я пошел.
Я подвис на тексте, абсолютно отличающемся от «договорились», и позволил тебе забрать сумку, пока не очнулся.
- Одагири, мать твою!
Дернуть на себя, разворачивая. Не люблю нападать со спины. Подло. Привычный удар по ребрам, та же подсечка. И явно не ожидающий подобного Одагири привычно подо мной. Но сейчас мне было не до любования. Я был реально зол в ту минуту.
- Какого хера лезть в душу, если тебе плевать?!
- Если ты серьезно, то прости, - ты пристально смотрел мне в глаза, и я тебе верил.
Это было нелогично, но я просто тебе поверил. К тому же…
- Ты прав. Идиотский разговор. Проехали.
- Если ты действительно говорил серьезно, то я подожду фестиваль. Обещаю.
Я не был уверен в разумности своего обещания. Хватит ли Рю времени узнать меня получше? Не уйдут ли мои чувства, от нашего дальнейшего тесного общения? Единственное, в чем я был уверен, это что если вдруг ты терпеть не можешь отношений между парнями, это все равно не станет причиной не добиться от тебя взаимности.
- Ладно. На фестивале, - и это была угроза.
Ты улыбнулся, и я улыбнулся в ответ. Хорошо, что ты не догадываешься о том, кому в действительности принадлежит второе кольцо. Не был бы ты таким беспечным. Поостерегся бы.
Июнь.
Все. Я решился. И готов признаться. Да, я превосходно помню, что Рю не девчонка, но от этого, кажется, еще сложнее. Я еще пока не придумал нужных слов. Не говорить же в лоб «я тебя люблю», «ты согласен быть…», эээ, кем? Если скажу, моим парнем, тогда, это я получаюсь девчонка?! Но… и он, как бы не девчонка…. В общем, я еще точно не решил какими словами признаваться. Зато я нашел место!! И я очень доволен этим! И еще надо бы вытащить его туда как раз к фейерверкам. Черт, а как же парни? Ладно, придумаю, как от них избавиться на время. Ооо! Я великий стратег! У меня обязательно все получится! Ведь это волшебная ночь! А с появлением в моей жизни Рю я стал верить в исполнения желаний!
Кажется, он все еще нервничает из-за кольца. Он смотрит на него с такой ненавистью, что даже меня пробирает дрожь. В такие моменты я задумываюсь, а хорошая ли это идея – отдавать ему его пару.
Вот взять хотя бы вчера. Я разыскал то самое чудесное место, что идеально подойдет для признания – уединенное, на берегу канала, за деревьями в глубине парка. А вечером, от переизбытка эмоций и нетерпения, от дикого желания вцепиться в него и крепко поцеловать, я перехватил его взгляд и, не отрываясь, коснулся губами кольца. Конечно, не так здорово, как если бы целовал его самого. Но он с начала как-то застыл, а потом его почти перекосило от ненависти. Неужели так ужасно представить, что я его целую? Но потом он взял себя в руки, и мы провели вечер с друзьями как обычно, будто и не было этой вспышки.
Из-за этого его странного поведения я совершенно не уверен в выполнении моих желаний.
Но я упертый! Сказал, что фестиваль? Значит фестиваль!
Интересно, а Рю сам-то помнит о моем обещании?
Ну, да ладно. Пофиг!
7 июля он получит свое кольцо!
Даже если мы снова попытаемся убить друг друга!
Июль.
ДА! ДА-ДА-ДА! Я это сделал!
Я ему признался! Ладно, «люблю» я не говорил. Но я отдал ему кольцо и он ПРИНЯЛ!
ЯТТА!
Я все-таки везунчик! И потрясающий стратег! И все классно рассчитал!
И когда я держал его за руку и любовался на свое кольцо на его пальце… оооо… я, кажется, даже не дышал от переизбытка потрясающих эмоций! Не представляю, как можно выжить после такого невероятного счастья! Столько времени любить его и в одну ночь отдать кольцо, получить согласие и целоваться полночи…. Теперь я понимаю выражение «океан любви». Я чуть не утонул в нем. И сегодня вечером, когда я перехватил его вдруг смутившийся взгляд, меня накрыла еще большая любовь к нему и нежность. Разве можно относиться к парню с нежностью? А тем более к Рю? Он прибьет меня, когда узнает об этом. Но, наверно, это была все-таки нежность. К тому же я никогда у него и взгляда-то смущенного не видел, было отчего подвиснуть.
А теперь немного о фестивале. Я даже перед свиданиями с девчонками так не волновался. С чего бы тогда? Я превосходно знаю, что неотразим. Любая с радостью согласилась бы встречаться со мной. Реально, чего волноваться-то? Но Рю же не девчонка. Кроме нашей достаточно крепкой дружбы да непонятных мне вспышек его ненависти, я понятия не имел, как он ко мне относится сейчас. Не то, чтоб меня это так уж сильно беспокоило, но все же, хотелось бы не получить отказ.
Кольцо лежало в кармане и будто бы жглось через ткань. И слов я еще не придумал. Я ждал его прихода и обрадовался бы, если бы парни именно в этот вечер заболели или разъехались по каким-то делам. Но парни пришли. А Рю все не было. Я отморожено прокручивал в голове наш разговор на крыше, его непонятную первую реакцию на мое предложение и не верил, что именно сегодня у Рю могут быть какие-то другие планы, кроме меня.
То, в каком виде явился Одагири на фестиваль, было… охренительно сексуально! Я его даже не сразу узнал. Чтоб кто-то из наших вышел из дома в юкате, это надо, чтоб конец света наступил, ну или пожар там какой. А Рю…. Рыжие волосы до плеч, длинная челка на глазах, уперто поджатые губы, изредка мелькающих на них язык, длинная белая шея, голубые квадраты и какие-то темно-голубые разводы на синем фоне. Шелк на изящном теле. Я медленно сглотнул, чтоб вспомнить, как дышать. Облизнул враз пересохшие губы и порадовался тому, что летние шорты у меня достаточно свободные, чтоб окружающие не заметили, как сильно мне понравился его вид.
- Привет, - буркнул он, будто самому ему его вид совсем не нравился.
Парни признали его и заржали, разглядывая, как диковинку. Он злился и кривил губы. Я все еще в прифигевшем от его вида состоянии ляпнул глупость, которую вовсе не хотел.
- Зато у нас есть своя собственная девчонка на эту ночь.
Он мне двинул. В челюсть. Сразу, молча, с разворота, только зыркнул глазами.
Я очнулся.
Одагири – не девчонка, а юката – не женское кимоно. Но какой же он КЛАССНЫЙ в этом виде!
Чтоб окончательно не сорваться раньше времени, я пошел вперед, мне надо было привести в порядок свои мысли, и так облизывающие его с головы до пят, и угомонить тело потому, что РАНО! Еще рано кидаться на него! В толпе народа и при друзьях он бы меня прибил. И был бы прав.
Парни быстро привыкли к его виду. Они флиртовали с проходящими мимо девчонками и бодро обсуждали их. Когда я смог смотреть на Рю без такого явного проявления моего желания к нему, мне даже стало классно проводить время со всеми. Я любовался им. И он был со мной рядом. Он не заигрывал с девчонками. А когда парни линяли в сторону за какой-нибудь понравившейся особой, оставался со мной. В итоге, в толчее мы постоянно были вместе, иногда одни. И я полностью наслаждался праздником.
Он перехватил мою руку и чуть потянул на себя, останавливая. Я даже подавился от неожиданности.
- А где твоя девушка?
- Моя кто? – офонарел я, поворачиваясь к нему.
- Кольцо.
- Кольцо.
Я посмотрел на руку, а потом на него. Ну, теперь-то ты догадаешься?! Какая у меня может иметься в наличие девушка, если фестиваль любви я провожу с тобой, придурок?!
- Ты обещал рассказать.
- Я помню. Позже.
Не, Рю. Если сам не догадываешься, то придется тебе ждать ночи, все по плану: закат, парк, канал, фейерверки и кольцо.
Хьюго шумно выдохнул, останавливаясь возле нас и жалуясь, что у девчонки оказалась жутко приставучая и капризная младшая сестра, за которой было необходимо присматривать весь вечер. А он рассчитывал на более веселое времяпровождение. Вообще-то я тоже как-то рассчитывал на более веселое времяпровождение, и желательно вдвоем с Рю отдельно от остальных.
Но я смог его вытащить в сторону. Не знаю, что придумал он, а я типа «пошел водички попить». И вот дальше это уже было наше «самое настоящее свидание».
Он ждал меня у входа в парк. Мы держались за руки, пока я показывал дорогу к моему месту. Правда, почему-то, когда оставалось совсем чуть-чуть метров и времени, он почему-то заартачился, но я просто выпихнул его вперед. Никому не позволю ломать мои планы на ровном месте! А потом вспомнил, что здесь деревья подходят почти к самому спуску и схватил в охапку, чтоб он не навернулся в канал.
Все-таки я шикарно рассчитал время. Рю даже двинуть мне не успел за распущенные руки. Фейерверки были обалденные. Но впервые в жизни мне было пофиг на них. Я неотрывно смотрел на Рю. Так близко. Его блестящие глаза, не отрывающиеся от неба. Чуть приоткрытые губы. Отсветы разноцветных вспышек огней на лице. Кажется, я становлюсь романтиком, но тогда мне было даже все равно, если он мне откажет. Просто то, что он в моих руках уже само по себе было нереальным, а еще и эта ночь, его вид, его время, проведенное со мной. И тогда я заговорил:
- Рю,…
Он медленно повернулся и, молча, внимательно посмотрел мне в глаза.
- Ты хотел знать про кольцо.
Он все так же молчал, но уже то, что просто оставался в моих руках, давало надежду на хотя бы понимание, если уж не взаимность.
- Вот.
Я отпустил его и достал из кармана второе кольцо, протягивая ему. Он смотрел на мою руку и явно не понимал, что это вообще такое.
- Э?
- Твое.
- Что?
- Это твое, - с каждым его дурацким вопросом мне становилось все хуже. – Повода отдать не было.
- Ты хочешь сказать…, - он посмотрел мне в глаза, и я видел, что мягко говоря, он в шоке. Впрочем, кто бы сомневался. Я вот ни капли.
- Я думал, ты уехал. Тогда… ты сказал, что в последний раз.
Мне все меньше нравилось то, что происходило. И еще меньше его странная реакция. Я снова не понимал Рю. Я бы понял, если бы он мне врезал. Я бы даже понял, если бы он ушел. Покрутил пальцем у виска. Послал бы меня. Ладно, хорошо, я даже обрадовался бы, если бы он кивнул и согласился. Но он молча смотрел на мою руку, как на непонятного зверя – опасного и необычного..
- Так что? Берешь? Или…?
Я сдернул свое кольцо с пальца, чтоб выкинуть в канал. К черту! Если не ты, то мне вообще эти кольца не нужны!
- Нет! – он схватил меня за руку. – То есть, да. Беру. Не выкидывай.
- Правда?
Интересно, можно задохнуться от счастья? Тогда я был уверен, что «да». Потому, что почти не дышал. От наконец-то полученного вразумительного ответа на мое предложение мне захотелось сотворить что-то безумное! Ну, или перевернуть весь мир верх ногами. Мой уже перевернулся. Иначе чем объяснить, что он сузился до одного конкретного человека? И этот человек держал мою руку, в которой было оба наших кольца, и довольно улыбался.
Я одел ему кольцо, вернул на место свое. У Рю, оказывается, очень тонкие, изящные пальцы, не такие длинные, как у меня, но мое кольцо смотрится на его руке потрясающе! И он все так же молчал. Улыбался, глядя на мои действия, совершенного не сопротивлялся и молчал. Поэтому, я тоже замолчал. И разрешения его поцеловать не стал спрашивать. Притянул к себе и поцеловал.
Он даже не дернулся.
И это оказалось так же потрясающе, как во сне.
Фейерверки все еще раскрашивали небо, а мы целовались на берегу канала.
Давно знал, что это волшебная ночь.
А Рю – мой человек-кизуна, загаданный в новый год.
Теперь, после того, как он провел со мною всю ночь фестиваля, после того, как на следующий вечер, я все еще видел его с моим кольцом, после того как на подколы друзей о найденной – таки Одагири для себя девушке он вдруг спокойно произнес:
- Да, я встретил любимого человека, с которым думал, что расстался на всегда. В эту ночь мы выяснили, что наши чувства взаимны.
У меня отвисла челюсть. А он глянул на меня, и вдруг смутился. Мой Одагири Рю умеет смущаться!!! Я все еще не мог прийти в себя.
И теперь я уверен, что мы будем совершенно счастливы!
Май.
Йо! Давненько я не доставал эту тетрадку и ничего не писал.
Не было нужды. Я обо всем говорил с Рю. Да, прошло два года.
Мне бы хотелось написать, что у нас все классно, просто зашибись…. Ну, в общем-то у нас действительно все было классно. Пока я не разослал свои записи по самым известным студиям мира. Пока не получил ответ из одной из них. А зашибись в этом то, что студия в Америке. И я не знаю, как сказать об этом Рю.
Я еще даже сам толком не знаю, чего я вообще хочу. Я знаю, что хочу сочинять и петь песни. И еще хочу быть рядом с Рю. И оказалось, что выполнение сразу двух желаний не получается. Поэтому я так запутался.
С тех пор, как закончили школу, мы проводим рядом совсем не много времени. Рю поступил в институт, а я работаю. То он, то я устаем так, что падаем на кровать и просто засыпаем. Иногда наши отношения не заходят дальше «привет, я дома, есть не буду, сейчас в душ и спать». Но дело ведь не в количестве проведенного вместе времени! Он мне очень дорог! Я люблю его все еще так же сильно, как когда-то ненавидел… Боже, даже представить смешно, что когда-то я мог его ненавидеть, хотел убить или покалечить…. Я же сам бы умер без него! Когда он уставший засыпает, я сажусь рядом с кроватью и просто смотрю на него. И мне достаточно этой близости. Наверно, это можно назвать чувством собственности, а не любви. Но да, я собственник. Как оказалось за это время, я жуткий собственник на внимание, желания и время Рю. И я считаю, что это и есть любовь.
Рю другой. Он дает мне много свободы и поддержки при этом. Иногда я злюсь на него за это. Иногда мне хотелось бы, чтоб он накричал на меня, разбил что-нибудь, когда я поздно возвращаюсь, проведя время с друзьями. Но я знаю, что он так не поступит. Иногда мне становится страшно, что я ему не нужен. Что он потому и такой спокойный, что ему все равно – где и с кем я провожу время. Вот в один из подобных вечеров я со злости и разослал свои записи. И теперь совершенно не знаю, что мне делать. Понимаю, что петь и писать – моя мечта. Понимаю, что не смогу посмотреть Рю в глаза, когда буду говорить о своем намерении уехать. Мне страшно то, что он меня отпустит. Пожмет плечами, хмыкнет что-то вроде «хочешь ехать? Езжай.»
Не хочу слышать от него эти слова.
Хочу, чтоб он согласился с моей мечтой и поддержал меня.
Чего же я хочу сильнее?
От чего мог бы отказаться?
Если бы Рю не приходил эти дни такой уставший, обязательно заметил бы мое состояние – он очень внимательный. И вот я сажусь с ним рядом и думаю.
Я не знаю, как мне сказать ему об этом. И не знаю, что хочу услышать в ответ.
Он мне слишком дорог, я слишком люблю его. Я слишком хочу петь и выступать.
Я не знаю, как поступить.
Июнь.
Вот скажи мне, Одагири, тебе что в лом написать несколько слов?! Прости, что ругаюсь. Я знаю, что тебе не нравится. Ты никогда не говорил, но всегда кривишься, если я выражаюсь. Тебе что, действительно так сложно написать простые слова «я тебя люблю»?! Я же не прошу слишком многого! Всего несколько слов!
Мы уже столько времени вместе! Мы через столько прошли вместе! Мы закончили школу, целовались с тобой! Мы живем вместе и спим вместе! Ты носишь мое кольцо! Так неужели ты не можешь написать мне всего несколько слов?!
А мне, вот знаешь, совсем не в падлу!
Aishiteru.
Kara.
Ты сейчас спишь. А я смотрю на тебя и думаю, как я смогу там без тебя? Иногда мне кажется, что здесь у меня все получается потому, что ты рядом. Зачем, ты думаешь, мне нужны твои слова на бумаге? Чтоб можно было коснуться их пальцем. Знать, что это писал ты. Что в них осталась частичка твоего сердца у меня в руках, перед глазами. Я и без этих написанных слов знаю, что ты меня любишь. Ведь еще тогда, в школе, на фестивале ты не принял бы мое кольцо, если бы не любил. И я не предложил бы тебе его, если бы тоже не любил. Так неужели так сложно просто написать несколько слов, если мы оба знаем, что это наша жизнь?!
Люблю тебя, Одагири Рю.
Ты сейчас наорал на меня. И ты прав. Прав во всем. Просто я раньше даже представить себе не мог, что и ты тоже переживаешь из-за моего отъезда. Что и ты тоже будешь скучать за мной так же сильно.
Не заставляй себя произносить мне слова любви. Я вижу по твоему беспокойству, по твоим глазам, как сильно ты любишь меня. Я очень многое могу видеть по твоим глазам, Рю.
Вот посмотришь, я стану знаменитым певцом и композитором, вернусь к тебе, и тебе не придется больше беспокоиться обо мне. И ты прав, если я не попытаюсь, то, возможно, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Прости, что заставляю беспокоиться еще и об этом.
Знаешь, о чем еще я мечтаю? Мечтаю, что однажды, после завтрашнего дня, я прилечу в Японию, открою дверь, брошу сумку на пол там же в коридоре (не злись заранее, но сумка вполне может подождать ^_-), крикну тебе «я дома» и сильно – сильно обниму, прижму к себе и поцелую. Это ведь не такая уж сложная мечта, правда, Рю? Ты позволишь мне ее осуществить однажды?
С любовью, твой Хаято Ябуки.»
Одагири, прикусив губу, провел пальцем по последней строчке. Теперь он понимал, зачем Хаято так настаивал на любовном письме. Вот для того же, что делает сейчас Рю, чтоб можно было прикоснуться к частичке оставленного любимым сердца, к словам, идущим от души, к мечтам. Их общим мечтам, как оказалось. Парень представил выражение лица Хаято, когда тот прочтет содержимое отданной тетради, и улыбнулся.
- Надеюсь, Ябуки, тебя устроит такое мое любовное письмо, - тихо произнес он.
Сквозь остаток пустого листа просвечивало что-то темное, и Одагири перевернул страницу. На следующей была вклеена фотография. Их фотография. Хаято сгибом одной руки притягивал смеющегося и чуть упирающегося Рю за шею к себе, а вытянутой второй фотографировал. Он вспомнил тогдашние слова своего парня:
- Это останется с нами на многие года, так что улыбайся, Рю, ну?
Похоже, уже тогда он знал и надеялся, что уедет. Одагири отмахивался, что они и так вместе на многие года, зачем им еще какие-то картинки. А сейчас подумал, что и в его тетрадь Хаято наверняка вклеит такую же фотографию, чтоб было все совсем уж одинаково. Была у Хаято такая раздражающая привычка показывать окружающим, что Рю – его парень и собственность.
И Одагири это иногда нравилось.
The end.