Фик. Неожиданная ночь (продолжение серии)

[myKazua]

Название: Неожиданная… ночь.
Автор: Manika~
Пейринг: АКаме
Рейтинг: нет .
Жанр: мне кажется, что грустно (не знаю, можно ли это назвать жанром).
От себя: 1) я и сама не ожидала, что серия «неожиданный» продолжится, но это те же самые герои и как бы продолжение сюжета. 2) есть маленькая ПиКаме предыстория (ее, в общем-то, можно и не читать, т.к. она не дописана, но я и не очень уверена, что когда-нибудь допишется), о событиях в ней потом будет упоминаться более конкретно, и если (когда-нибудь, ну, может же такое случиться) нужны будут подробности для продолжения серии, то я, конечно, допишу ее. И еще мне сказали, что на ПиКаме не похоже, скорее СюдзиАкира. 3) название сырое, но ничего другого просто в голову не пришло.

Предыстория. ПиКаме

читать ПиКаме

- Ну, и что ты здесь делаешь?
- При-ивет.
- Ямашита Томохиса, что ты здесь делаешь? - отрывистыми словами уточнил Каменаши, скрещивая руки на груди.
- Не рад меня видеть? – Ямапи провоцирующе вскинул бровь.
- Ладно, спрошу иначе. Что звезда твоего масштаба делает на полу у дверей моей квартиры, предварительно даже не уточнив, собираюсь ли я вообще явиться сегодня домой ночевать? – Казуя парировал его взгляд, иронично усмехаясь.
- А если звезда моего масштаба захотела увидеть друга? Можно? Вообще иметь друга мне можно?
- Нет, иметь нельзя, - начавший было подниматься на ноги Ямапи замер и ошарашено уставится на Казую. – Общаться и видеться с другом можно. Иметь нельзя, – совершенно серьезно пояснил парень, не отводя глаз.
Ямашита несколько заторможено осознал его слова и с облегчением фыркнул от смеха, разгибаясь.
- Придурок.
- Томо, а если бы я действительно не приехал сегодня ночевать?
Злость, раздражение, даже удивленная мимолетная радость ушли, осталось только обреченное успокоение и неизбежность происходящего.
- У тебя нет съемок, я узнавал у твоего менеджера.
- Мог просто позвонить, спросить.
- А то я не знаю тебя, - хмыкнул Ямапи, теперь уже стоя опираясь спиной о стену. – Соврал бы, что съемки, ну или не один дома.
- Но я ведь действительно мог приехать не один, - Каменаши отвел глаза.
- Казу, это ты сейчас меня или себя пытаешься обмануть? – спокойно уточнил Ямашита.
- Зачем ты приехал? – нахмурился на вопрос Казуя.
Не приятно слышать правду. Особенно если сам себя пытаешься обмануть в обратном, превосходно понимая всю тщетность попыток, для очистки совести оправдываясь безумной занятостью.
- Побыть с тобой, - невозмутимо отозвался парень.
- Томо, зачем ты приехал?!
- У меня есть свободный вечер. Имею я право провести его так, как хочется мне?
- На коврике у моей двери? – не сдержался от очередного язвительного замечания Казуя, смиряясь с тем, что он не отстанет.
- У тебя, кстати, его вообще нет. И нет. Я все же надеюсь, что где-то там, внутри, где-то очень глубоко, - Ямапи приблизился вплотную к парню и ткнул пальцем ему в грудь, исподлобья посматривая в глаза, - живет добрая душа, которая смилостивится и пустит меня попить чай с печенюшками, - с самым заискивающе-умоляющим видом улыбнулся парень.
- Эх, ты, - не сдержал улыбки Казуя. - Заходи давай. И да, та душа, которая позволит тебе пить у меня чай с печенюшками, находится где-то очень-очень глубоко, - Казуя чуть подбросил на ладони связку ключей и выбрал нужный.
Они зашли и в молчании разулись.
- Проходи в комнату. Я поставлю чайник и в душ…. Томо, ты точно только чай собираешься пить? – уже в дверях в спальню уточнил Каменаши, оглядываясь через плечо.
- Ну, в общем-то, - Ямашита чуть виновато провел рукой по шее, - я здесь с шести вечера, так что зверски проголодался. Ну, и поздно уже, так что…. Ты же не против?
Казуя неопределенно хмыкнул в сторону, отводя глаза, и устало вздохнул.
- Пиццу закажи. Пиво у меня есть. Постельные принадлежности знаешь где лежат. И еще. Томо, у тебя двадцать минут, пока я буду в душе, чтоб придумать хотя бы немного правдоподобную причину твоего здесь появления.
В спальне Казуя задумчиво поснимал украшения. Он очень надеялся, что Томохиса придумает эту причину. Ему хотелось ее услышать, чтоб и самому поверить в нее. Тогда у него будет оправдание присутствию друга в доме. Перед самим собой оправдание. Тогда не придется вспоминать о том, что бродил один по улицам, лишь бы не возвращаться в одинокую квартиру. Не хочется думать, как и почему именно сегодня Ямапи приперся к нему без предупреждения. И прав он, если бы позвонил, даже если бы час назад позвонил или 10 минут, Казуя отказался бы с ним видеться, ссылаясь на занятость. Потому, что не хотелось снова одевать маску «у меня все зашибись, как прекрасно». Просто устал. Но даже в этом не будет необходимости признаваться. Если…. Если у Томо будет достаточно внятная причина.
….
Основная часть.

АКаме

Сегодняшнее настроение тоже было паршивым. Казуя вспомнил прошлый раз, внезапное обнаружение под своей дверью Томохисы и чуть скривился в ухмылке. Достав мобильник, он засветил экран и задумчиво нажал несколько кнопок. Однако едва пошел вызов, сбросил его и убрал телефон. Не стоит этого делать. Да, в общем-то тогда попустило. И может даже, если Томо сам заявится и сегодня, Каменаши не станет возражать, но все же… не стоит. Томо не заслуживает обмана, а относиться к нему с более сильным чувством, чем привязанность, доверие и уверенность в завтрашнем дне у Казуи не получается. Томо достоин любви. Искренней, преданной, верной. А Казуя может ему дать только искренность, преданность и верность, но не любовь. Так что не стоит давать ложную надежду. Пи не заметит разницы, а Казуя слишком отчетливо ее осознает.
Каменаши шагнул на этаж и, увидев у дверей подпирающую стену фигуру, изумленно распахнул глаза. Томо?! Но сделав пару шагов, узнал человека и невольно застыл.
- Д-джин? – сдавленно выдохнул он.
- Йо! – Аканиши с улыбкой как ни в чем не бывало махнул рукой, отлипая от стены. – Тебя носит-то где? Ночь на дворе. Открывай давай, я жутко голодный и глаза уже слипаются, а у меня еще пла-аны, - протянул он и снова улыбнулся.
Казуя с трудом выдохнул.
- Прости. Я слишком устал для твоих планов.
- Ну, и ладно, - Джин передернул плечами. – Тогда ты давай в душ, я пока чай поставлю и пиццу закажу. Как бы ты там не устал, но сегодня со мной ты спать голодным не ляжешь. В конце концов, планы можно подкорректировать или изменить, нэ? Ключ давай, - он требовательно протянул ладонь.
Каменаши молча отдал связку. Как же он скучал за ним. За этой его нахальной заботливостью, за внезапным появлением в своей жизни с этими собственными планами, не считаясь с мнением самого Казуи, но никогда ни разу Казуя не пожалел об этом вмешательстве. Он приходит как ни в чем не бывало, и уходит так же беззаботно. Будто ничего не изменилось. Будто между ними все еще та же красная нить, которая связывала их долгие годы, от которой они уже и не надеялись избавиться, с которой свыклись и сжились, просто позволяя судьбе слегка корректировать их жизнь, но так или иначе все равно вместе. Рядом или на расстоянии, перед глазами или в мыслях, в сердце. Обязательно и неизменно в сердце и душе.
Глаза защипало, и Казуя отвернулся от деловито открывающего дверь его квартиры Джина, прикусывая губу.
- Эй, - Аканиши дернул его за руку, почти силой впихивая внутрь. – Где витает мой Казу-чан?
Он захлопнул дверь и обхватил парня, с улыбкой заглядывая в лицо.
- Ты все такой же красивый. Я скучал за тобой.
Казуя через силу улыбнулся. Он тоже скучал. А еще помнил ту боль, которая раздирала грудь. Помнил осознание конца их истории. Помнил слезы, которые никто не видел и никогда не увидит впредь, о которых он каждый раз почти клялся себе, что никогда больше. Помнил, как иногда даже был счастлив освободиться от их грешной связи, пока снова не накатывало одиночество и безысходность, пока какая-нибудь незначительная деталь или фраза не окунала с головой в воспоминания, заставляя сердце болезненно сжиматься и усилием воли загонять непрошенные эмоции вглубь, чтоб не показать их окружающим.
Но ведь все это помнит и знает только он. Не Джин.
- Приходя к другу домой, не говорят, что он красивый, - Каменаши попытался ненавязчиво вывернуться из объятий, но Аканиши только сильнее сжал его.
- Ты занудливый потому, что голодный. Ничего, сейчас мы это исправим. И знаешь,… ты изменился. Теперь я это вижу на самом деле.
Перестав улыбаться, Джин опустил руки и отступил. Теперь уже Казуя шагнул к нему, почти прижимая к стене в маленьком коридорчике для обуви, и уткнулся лбом в плечо.
- Просто устал.... Да и не ожидал тебя увидеть…. Прости.
Джин снова с улыбкой обнял его. Только теперь улыбка была печальной. Настоящей. Ведь Казуя ее не видит.
- Давно ждал? Тебе ведь домой. Ты на машине? – голос слегка приглушался курткой и потому казался хрипловатым.
- Не-а. В смысле не на машине и домой не надо. Моя уехала с дочкой к родителям на пару дней. А я вот к тебе.
- Жена к родителям, а муж к любовнице? – невольно хмыкнул Каменаши, все так же не отрываясь от парня, чтоб тот не видел его горько изломленных бровей, закусанной губы, несчастного взгляда.
Аканиши невольно усмехнулся.
- К любовнику, если уж на то пошло.
- Тебе надо было ехать с ними.
- Нет. Она отдохнет. Малышку не спустят с рук бабушка с дедушкой. Я им сейчас не нужен. А вот тебе…. Казу, тебе я гораздо нужнее, чем им.
- С чего ты это решил? – попытался хотя бы словами возмутиться Каменаши, зная, что ни за что не сможет сказать это ему в лицо.
- Потому, что только со мной и в одиночестве ты можешь быть настоящим. А одиночества у тебя и так полно.
- Джин, у меня вообще-то есть и другие друзья, с кем я могу побыть.
- Это совершенно разные вещи, Казуя. Совершенно.
Парень вздохнул.
- Когда ты стал таким… понимающим? – с трудом подобрал он необходимое слово.
- Я таким всегда был, только ты не замечал раньше…. Ладно. Давай в душ. Я еще всю ночь в полном твоем распоряжении и завтра, пока тебе не будет пора уходить.
Казуя отстранился, не встречаясь с ним взглядом, и поспешил в ванную. Джин не настаивал и сам не искал его глаз. Он действительно изменился. И теперь стало все окончательно ясно. Еще с рождения малышки он почувствовал, что что-то не так. Не мог понять почему, и гнал от себя подобные мысли. Ведь если бы у Казуи действительно появился кто-то другой, он сказал бы Джину об этом. Уже давно они не обещают друг другу верности. Аканиши и сам понимает, что Казуя достоин быть любимым и любить кого-то еще. Кого-то другого. Ведь с самого начала своей авантюры он знал, что не смогут они всю оставшуюся жизнь тайно встречаться. Просто их связь всегда была на столько прочной, что даже расстаться не получалось по-человечески, снова и снова возвращая их обратно, друг другу. Они уже привыкли, что так будет всегда. Даже когда казалось, что никогда больше. Даже когда «всегда» - значило именно это. Даже когда сил не было простить и смириться.
И теперь он снова в этом доме. Снова обнимает его. Снова становится больно от его замкнутости и подавленности. Попросить прощение за долгое отсутствие? Глупо. Хоть он и жалеет о прошедшем времени не рядом, но просить прощение не за что. Он не обещал…. Просто очень хотелось. И сейчас у него совершенно нет планов завалить на кровать и любить всю ночь напролет…. Просто очень хочется. Но хочется так, чтоб он ответил. Чтоб в его голосе, жестах, взгляде, улыбке не было бы столько отчаяния. Хочется спросить, счастлив ли он и услышать сквозь боль в груди «да» в ответ. Ведь это решение принял он сам…. Даже не поставив в известность. И пока он видел этот ответ на экране в передачах, даже не пытался вернуться в его жизнь. Хотя все равно не верил своим чувствам о его решении. И сейчас… сейчас он видит на его лице решение уже точно, но так и не видит нужного ему ответа. И поэтому, Казуе пока придется мириться с его присутствием.
Каменаши оперся руками о стену в душе, безвольно опуская голову. Ну, зачем он пришел? Лучше уж чувствовать вину от безответных чувств перед Томо, чем снова видеть его. Ну, вот честное слово лучше! В этом Джин с Томохисой тоже отличаются. Настырно, навязчиво, неизменно и лучше смириться, но Пи предлагает свою помощь и свое присутствие, а Джин ставит в известность… зачастую постфактум. Казуя усмехнулся. Пока он не поговорит с Джином, не расставит все точки и не скажет вслух свое решение, тот не отстанет. Он, может, и после не отстанет, пока не примет и не смирится, но надо попытаться…. Вот только Каменаши не сможет и не хочет. Сказать ему в лицо, написать меил или письмо. Иногда кажется, что все те чувства уже упокоились, что и не было их, таких сильных и ослепительно болезненных. Все приглушилось текущими делами и событиями, съемками и новыми лицами. И если Джин сейчас здесь, в его доме, то связь осталась. Не такая грешно-страстная, как была раньше, более спокойная, уравновешенная, взрослая, если уж на то пошло. Джин не кидается его целовать с порога…, что, в общем-то, даже настораживает немного. Впрочем, Казуя и не хотел тогда его поцелуев. А теперь вот недоуменно хмурится на то, что их не было. Каменаши невольно улыбнулся. Надо пойти и в лоб спросить у Джина, хочет ли тот еще его и про какие конкретно планы тот говорил у дверей.
Казуя вздрогнул на щелчок выключающегося чайника и посмотрел на дверь. Может Аканиши действительно знает его слишком хорошо и всегда заботился о нем, предугадывая желания, просто сам Казуя этого раньше не замечал? Ведь даже фантазия о том, что он сейчас выйдет из душа в одном полотенце разбираться с Джином об отсутствии приветственного поцелуя, так и не внесла страсти. Сегодня ему не нужен был секс. И, кажется, Джин говорил именно об этой корректировке планов. Только как он мог догадаться? Ему тоже ничего не хочется? Или он просто согласен подождать и дать Казуе сейчас ласку и внимание, а не страсть? Когда же он на самом деле так изменился, что Казуя даже не заметил? Или, как говорит сам Джин, был всегда, только Казуя этого не видел раньше?
- Я у тебя тут пиво нашел, может, лучше его к пицце? Или все-таки чай заварить?
- Давай пиво, - отозвался парень и улыбнулся на удовлетворенное хмыканье из-за двери.
Когда позвонили, Каменаши уже вытирался. Он потянулся было за халатом, но услышал шлепанье ног и открывающуюся дверь.
- Казу, солнышко, пиццу принесли. Хватит отмокать или вытираться, вылазь, а то я сам все съем.
Джин чуть стукнул в дверь. По голосу было слышно, что он вполне неплохо и спокойно обосновался в квартире.
- А как же на счет того, что с тобой сегодня я спать голодным не лягу? – Казуя открыл дверь, тут же нарываясь на самого парня.
Аканиши довольно оскалился.
- Не ляжешь. И если бы ты не поторопился, то и спать бы тебе не пришлось. А так, пока предлагаю только пиццу, пиво и спать.
- Хорошо. Пиццу, пиво и спать, - улыбнулся в ответ Казуя.
Джин повернул его к гостиной и подпихнул, но тут же перехватил, крепко притискивая к себе спиной и с наслаждением вдыхая запах геля с его шеи.
- Я скучал, - прошептал он, обдавая горячим дыханием ухо.
- Джин,…
- Кое-что забыл, Казу. Надо было сделать еще там, в коридоре.
Аканиши снова развернул парня к себе лицом и поцеловал, мягко касаясь губами его губ. Казуя помедлил и тоже обнял его, отвечая на поцелуй.
- Вот так, - Джин чуть отстранился через время, убирая влажные волосы и с улыбкой склоняя голову. – Теперь все правильно. Пиццу?
Казуя обиженно сморщил нос.
- Тебя только еда интересует!
- Нет, меня интересует кое-что другое, - Джин опустил руки вниз и ощутимо сжал то, что его собственно интересовало, сильнее притискивая бедра парня к своим. – Но сейчас это был пока только приветственный поцелуй. А все остальное будет после ужина.
- Я же говорю – только еда!
- Ну, ладно, - Джин демонстративно тяжело и покаянно вздохнул, - Ты прав. Сейчас я думаю только о тех двух пиццах, которые непростительно остывают в своих коробках на столе. - Казуя засмеялся, отступил и отвернулся, собираясь идти к столу. – А еще о том, что ты устал, - тише и серьезнее добавил Аканиши. – И что больше всего на свете, я хочу дать тебе отдохнуть. Но не где-то отдельно от меня, а рядом. Вместе. Мы ведь могли раньше просто спать рядом. И если ты не возражаешь, то и сегодня я хочу так же провести с тобой время, давая свое тепло и поддержку, желание жить и двигаться дальше. Но не потому, что мне не хочется заняться с тобой любовью, а потому, что этого не хочется тебе. Я ведь прав, Казу?
Каменаши прикрыл глаза, сильно закусывая губу.
- Прости, - только и смог прошептать он.
- Все в порядке, - Джин сжал его плечи. – И знаешь,… - он снова склонился к его уху, - Я ведь не врал на счет пиццы. Она остыва-ает.
Парень невольно рассмеялся и, обернувшись, все-таки хлопнул его по макушке.
- Ауч! – возмутился Джин, хватаясь за голову, но глядя на удаляющуюся стройную спину и узкие бедра, улыбнулся.
У них уже был подобный опыт восстановления отношений – дружба. Просто рядом. Только слова, прикосновения и изредка объятья. Всего лишь перебрасывание язвительными замечаниями, двусмысленными подколками и многозначительными взглядами, не заканчивающимися сексом. Пусть его Казуе снова станет с ним спокойно и доверительно. Джин умеет ждать. Он полжизни его ждал, так почему бы не дать ему еще времени. Ведь это на всегда. Разве они не привыкли уже к тому, что их нить никогда не рвется, даже когда все совсем и окончательно кончено? Вот и Джин знает об этом. И совсем не так уж важно, почему Казуя изменился, будто у него не осталось этой нити. Джин же видит, что она еще есть, еще стягивает их обратно друг к другу. Просто потому, что иначе не получается. Отдельно не выходит. И у Казуи тоже, если пустил его сегодня в дом, если позволяет остаться на ночь, если согласился и доверяет на столько….
- Прекрати пялиться на мой зад, Джин, – прервал его философские размышления недовольный голос.
- Ну, так есть же на что! – оскалился Аканиши, бегом нагоняя парня и падая рядом на диван перед столиком с расставленным пивом и коробками с пиццей.
- Не смешно! – отрезал Казуя, вскрывая банку и вытягивая кусок из коробки.
- Зато, правда, - с набитым ртом согласился Джин, тоже открывая пиво. – Кампай! – он стукнулся банкой о банку Казуи и отпил глоток. – Ты пей, пей, - он чуть подтолкнул парня, - сейчас пара глотков и мир не будет таким мерзким, пытающимся вытянуть из тебя все соки.
- Так уверен в этом? – слегка иронично вскинул бровь Каменаши, делая маленький глоток.
- У меня есть наглядный пример перед глазами. Поверь, Рё иначе и не считает, поэтому он всегда веселый и жизнерадостный.
- Ага, а по утрам на его пути лучше не попадаться, - не смог сдержать улыбки Казуя, - как же, помню.
- Да, ладно тебе! Не так уж все и страшно. С ним вполне можно договориться.

Разговор потек дальше, с каждой банкой пива становясь все оживленней, с каждым куском пиццы все сильнее слипались глаза, но хотелось наговориться.
- Так, все, спать! – провозгласил Джин, сгребая пустые банки из-под стола и поднимаясь.
Каменаши удивленно воззрился на него.
- С чего вдруг? Разве больше нет пива?
- Тебе хватит. Тебе работать. А я спать хочу.
- Ты приходишь ко мне раз в год, чтоб поспать?! – уже слегка захмелевший возмутился Казуя.
- Я прихожу к тебе, чтоб поспать… с тобой, - Джин склонился к его лицу. – И мне больше не хочется перебирать истории наших общих знакомых, хочется просто прижать тебя к себе.
- А мне вот не хочется, - буркнул Казуя.
- Смирись, - Джин даже не обернулся, унося мусор на кухню, где ссыпал его в мусорное ведро, и вернулся обратно.
- Ты обещал, в конце концов, - все еще пытался настоять на своем Казуя, уже устроив голову на сгибе локтя на диване.
- А я и собираюсь выполнять свое обещание. Я сказал, что? Что мы будем с тобой спать. Вот мы и будем с тобой спать.
- Как-то…, - Казуя недовольно заворчал, когда Джин поддернул его за плечи, заставляя подняться на ноги, и потащил за собой в спальню, – как-то неприлично у тебя это звучит.
- Звучит, как есть. Разденешься сам или помочь? – Джин заглянул в полуприкрытые глаза.
- А тебе и стриптиза захотелось? – пьяно оскалился Казуя, медленно приспуская халат на одном плече.
- Дурак ты, - мягко улыбнулся Джин, дергая его на себя и сильно прижимая. – Я твоего стриптиза насмотрелся на концертах и в душевых. А сейчас тебе действительно надо выспаться. Вон как тебя развезло. Не ел небось весь день, выпил же всего ничего!
- Да, ну, не так, чтоб и не ел, - невнятно отозвался Казуя, умащиваясь щекой на его плече и прикрывая глаза.
- Ясно. Еще и не поужинал бы, видел я твой холодильник. Значит так, сейчас мы спим, а завтра заедешь за продуктами, я тебя в магазине ждать буду, чтоб точно купил чего-нибудь.
- С ума сошел? Нам вместе нельзя. Я куплю. Ты… ты придешь завтра? – противно…, противно от своего собственного просящего голоса, но завтра не спрошу, а сегодня просто не успел заткнуться во время.
- Не-а, - радостно отозвался Джин, а Казуя сильно зажмурился, до завтра боль пройдет, и завтра он действительно больше не спросит. – Казу, я вообще не собираюсь никуда уходить пару дней точно. Разве что у тебя будет какое-то левое свидание. Но тогда придется перезвонить, отменить.
- Ч-чего? – изумленно уставился на него Каменаши, отклоняясь и даже просыпаясь немного.
- Я поживу у тебя, ты же не против, да? – с самым невинным видом уточнил Джин.
- С ума сошел?
- Не доверяешь оставаться в своей квартире? Или боишься, что найду чужие вещи в твоем шкафу?
- Да откуда бы им там взяться? – не думая, отозвался Казуя. – Действительно останешься? Ты же… ты без вещей совсем.
- Ну, надеюсь, ты не всё моё успел выкинуть.
- Есть кое-что, - не признаваться же, что после ушедшей на Джине единственной крупной футболки, дальний ящик Каменашевского шкафа пополнился новыми вещами на подобный непредвиденный случай да так и оставленными там.
- Ну, и замечательно. Поэтому спать!
- Ты ложись, я сейчас.
Казуя сбежал в ванную комнату. Забавно, что Томо спрашивал разрешения лечь с ним, а Джин даже мысли не допускает, что будет спать отдельно. Но когда Казуя разрешал Томо, он знал, что последует за этим, а Джин… Джин собирается просто спать с ним рядом…. Ну, это и хорошо. Как бы ни желал Казуя близости, отчаяние слишком горчит. Ему действительно, как сказал Джин, этого просто сейчас не хочется. Хочется простого тепла. Разве так уж много он просит?
В спальне горел ночник, а Джин уже занимал свою половину кровати. Казуя потянулся погасить свет и забрался под одеяло.
- Спокойной ночи, - тихо произнес он, стараясь не сильно напрягаться от молчащего за спиной парня.
- Ну, как ребенок, - проворчал Джин, обхватывая его за грудь и талию и рывком притягивая к себе вплотную. – Вот так уже лучше. Спокойной ночи, Казу-чан, - в основание шеи шумно выдохнули и, немного повозившись еще за спиной, удобнее устраиваясь, Аканиши затих, продолжая собственнически прижимать парня к себе.
Казуя прикусил губу. В его руках было так до боли привычно и спокойно, что парень и сам не ожидал подобной реакции. Отпущенные алкоголем и присутствием близкого человека эмоции перебрались через край выдержки, и Казуя сильнее обхватил обнимающую его руку, теснее прижимаясь спиной к Джину. Больше всего он сейчас жалел о проведенной ночи с Томо. Пусть тогда было все хорошо, пусть тогда он не чувствовал предательства, даже сейчас он не чувствует, что обманул Джина. Но в том, что есть сейчас, и есть та самая разница, через которую он не может переступить, не может заставить себя переступить. В этой самой теплоте и молчаливой близости и проявляется его любовь к Джину. Та самая, которую он при всем своем желании не может подарить Томо, не может подарить никому. Потому, что с другими все будет иначе. С другими ему просто не комфортно быть так близко. Он поспешно вытер глаза, надеясь, что Джин не заметит.
Но он заметил. Весь вечер Казуя был странным и напряженным. Нет, не тогда, когда они болтали под пиццу и пиво. Не тогда, когда просто разговаривали при встрече. Он даже не мог толком объяснить самому себе, почему он так решил. Только видел, что Казуя напряжен, отводит глаза, задумывается о чем-то малоприятном. И сейчас Джин улыбался тому, что парень ему отозвался, сильнее прижимается, что отпустил то, что его угнетало. Да, возможно его близость и не решит проблему, а пока Казуя сам о ней не расскажет, то и догадываться бесполезно, но он хотя бы не копит ее в себе.
Повернув голову, Казуя целовал подбородок и нос Джина. Продолжая прижиматься спиной, а руку – к своей груди, он чуть посунулся, поворачиваясь полубоком, чтоб доставать немного больше.
- Ну, же, ну, я никуда не ухожу, слышишь? – шептал в перерывах Джин, все также прижимая парня к себе.
Он не хотел секса в благодарность или от отчаяния, хотел добровольно и по любви. А сейчас даже в поцелуях сквозило нечто, о чем Джин не хотел знать, - вина, безысходность, мука и одиночество. Он хотел бы избавить своего Казую от всего этого, но не сексом, а теплом и лаской.
- Мне казалось…, - Аканиши прислушался с тихому шепоту. – Что все…. Тогда…. Джин, так страшно было…. Так страшно остаться без нашей нити. Ты чувствуешь ее еще? Скажи, что ты все еще ее чувствуешь. Так больно, когда она рвется…. Как паутинка, каждая ниточка, с мясом и кровью, из самой сущности…. Я так боялся, что она порвалась совсем.
- Прекрати. Вот умеешь же ты напридумывать себе проблем. Казу, ну сколько раз мы расставались? Сколько раз уходили и пытались жить отдельно? Даже в Америку от тебя улетал. И что это изменило? Мы росли и менялись, и только. Мы взрослели, а нить все крепче связывала нас. Казу, ну, вот сильный, крепкий и умный, а иногда как ляпнешь какую-то глупость.
- Знаешь, - парень затих, все также не сильно поворачиваясь к Джину. – Когда это было, оно не казалось глупостью.
- А потом? Когда прошло время. Сейчас. Я обнимаю тебя. Разве это не доказательство того, что наша связь никуда не исчезнет?
- Сейчас, да. Сейчас я понимаю это.
- Ну, вот. Спи давай. И когда проснешься, я все еще буду здесь. Тоже мне, придумал, исчезну я, - притворно проворчал Джин. - Казу-чан, солнышко, ты не избавишься от меня, как бы сильно тебе этого не хотелось.
- Спасибо.
- Это была угроза, придурок, - с улыбкой пояснил Аканиши, все также крепко прижимая парня к себе.
- Тогда угрожай мне почаще, договорились?
- Договорились.
Казуя заснул почти сразу, а Джин еще долго лежал, прижимая его к себе и прислушиваясь к мерному дыханию. «Когда же ты решил это, Казуя? Когда почувствовал, что нить рвется? Почему не сказал об этом мне? Зачем терпел так долго, оставаясь один? Пытался оградить меня? Но от чего?! От той боли, о которой говорил? Но я не чувствую, что наша связь разорвана. Я совсем не чувствую это. И если для твоего спокойствия мне снова придется стать тебе пока что всего лишь другом, я могу им стать. Столько, сколько потребуется, чтоб ты понял, что никогда от меня не избавишь. От меня и от опутывающей нас нити. Уж прости, Казу-чан, но это тоже угроза, слышишь? Ничего ты не слышишь. Просто спи. А я буду приводить их в исполнение. Ты же меня знаешь, я упертый».